– Идем домой. Туман сегодня не истает».
Открыл глаза. Пустая комната и он один в ней. Опять прикрыл…
Снова лежал рядом с ней. Девичий голос баюкал.
«– …На Святую Русь пришло христианство, неспешно укрепилось во многих княжествах, пустило корни. Вместе со святыми на новые места переползла и нечисть, а вскоре как в Византии начались гонения на людей родной веры. Князь Черниговский особо постарался, это по его указке все языческие божества были сверзнуты с капищ и объявлены демонами.
– Что-то я не заметил особых притеснений. – Удивился. – Про князя не ведаю, но многие из его окружения славят богов славянских. Капища в стольном граде имеются, как впрочем и церквей много.
Белава прижавшись теснее ища, ладошкой погладила кожу на его груди у соска.
– Это потом князь на попятную пошел. Сначала изничтожил неугодных бояр, заставил похолопить вольных смердов. Дальше, больше. В своем княжестве крестил весь люд.
Вздохнула.
– Участи всего северянского племени не избежали и оборотни. Из божеств для простых людей и героев-богатырей родной земли, их заклеймили злыми демонами. Мой отец был служилым боярином, воин каких поискать, ко всему – оборотень-волк.
– Да ну!
– Странный ты, слушаешь, будто никогда не слыхал о чем баю.
– Ты говори-говори!
– Превращение в волка считается самым почитаемым. Этой участи не смогли избежать и оборотни. Из божеств и героев-богатырей они превратились в злых демонов. Он самый мудрый, могучий, сильный. Имя волка настолько священно, что его запрещалось произносить вслух всуе, а вместо этого волка называли „лютый“. Таким и был мой отец. Я совсем маленькая была, когда на поместье отца напали. Битва была жестокой, все наши родичи полегли. Пал и мой батюшка. Меня нянька вынесла из горящего терема. Спасла. Ватажку напавших отец успел отсечь руку. Теперь этот убийца обретается у стола черниговсого.
– Не Прозор ли?
– Он.
– Этот ублюдок и мне враг. Придет время, поквитаюсь.
– Поэтому, ты тот, кому я хочу передать искусство сильного духа и тела.
– Я должен дать клятву?
– Лежи.
Приподнявшись, склонилась над ним.
– На море-океане, на острове Руяне, на полой поляне светит месяц на осиновый пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня того ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый, а в лес волк не заходит, а в дол волк не забродит. Месяц, месяц – золотые рожки! Расплавь стрелы каленые, притупи ножи, измочаль дубины, напусти страх на зверя, человека и всякого гада, чтоб они волка не брали, теплой шкуры его не драли. Бысть тебе не простым человеком Егором, а бысть воином-волком. Слово мое крепко, крепче сна и силы богатырской!».
Открыл глаза, видение исчезло, но он вспомнил главное.
– Я помню, Белавушка! – Вырвался стон из уст Лиходеева. Вскочил на ноги. – Помню.
Вытащил из-за пазухи серебряный кругляш медальона, поцеловал подарок. В голос произнеся слова:
– Великий бог Род, покровитель Белавы, жены моей! Да не иссякнет помощь твоя! Тому быть, так есть и так будет. Прошу помощи у тебя. Хочу найти ее, прижать к груди и больше не отпускать от себя!
Наложил на себя знак Перуницы, стоял и ждал, что будет.
Талисман на ладони нагрелся, возникший лучик света отделившись от него, словно световая указка, уперся в стену помещения. Лиходеев проследил за его ходом. Как раньше не заметил? К бревну избы клинком ножа был пришпилен неровный лист плохой бумаги. Дернулся к нему, срывая со стены, вчитался в слова послания.
«Здрав и силен будь муж мой! – Значилось в написанном. – Думаю, что нашел сие послание к тебе. Сообщаю, что у тебя родилась дочь и глаза у нее по цвету и форме твои, а на правой щеке такое же родимое пятнышко как у меня. Она здорова, а вырастет будет красивой. Не знаю, удастся ли свидеться вновь, уж очень много препятствий судьба набросала меж нами. Ежели получится, найдешь. Завтра туман развеется. Прощай, любящая тебя, твоя жена Белава».
Вот так-так! И ведь вспоминал не единожды, да все дела отвлекали. Теперь у него есть в этом мире дочь, есть жена. Только где их искать?
Волнуясь, привыкая к новым мыслям присел на лавку. Не заметил как и уснул.
