Приехавшая позже Ксения своими колдовскими силами взялась за дело. В разных ипостасях шерстила большой город и пригородные веси. Результат был налицо, только как и в Курске, не таким каким хотелось бы видеть. За свою беспечность поплатились несколько шаек татей со своими ватажками. Зацепили людей тайно служивших другим государям, а тот ради кого все и затевалось, как в воду канул, будто его здесь и быть не могло. Ксения тайно радовалась результатам поисков. Знать не подвел старый колдун, умертвил того, который хотел лишить жизни именно ее. Уже и успокаиваться стала, только напрасно. Пришло время и в сердце холодной колючкой влетела льдинка страха…
Уставший за день, Прозор дошел к своим покоям во дворце. В голове была мечта об отдыхе. Только успел приложиться к ендове с квасом, крякнуть от удовольствия ощущения резкости настоявшегося напитка, как в голове образовалась посторонняя мысль о посещении напарницы. Ксения посылала зов, прийти к ней. Настроение, до того хоть и не важное, окончательно испортилось, но дело прежде всего. Пошел.
Ксения встретила не вставая с кресла. Задумчивый вид колдуньи наводил на мысль, что что-то неладное выплеснет на его седую голову. Это не заставило ждать.
– Он в городе, – спокойно и даже отрешенно, заявила собеседница.
– Ты уверена?
– Прозор, ты когда-нибудь слышал о боярине Сивояре?
На челе сотника отобразилась работа мысли. Как ни пытался вспомнить кого-либо с таким именем, так ничего и не вышло. Ксения не торопилась подсказать, со стороны наблюдая за муками Прозора на сей счет.
– Ладно, не напрягайся. Был у прежнего князя Чернигова советник такой. Много лет тому удалился от дел. Теперь уж и старики не вспомнят, кто таков Сивояр.
– Ну и зачем…
– Сивояр мне знакомец. И отстала я в пути, только для того, чтоб повидаться, да просьбу свою озвучить.
Сотник не смог задушить мимику лица. Это же сколь этой бабе лет сейчас? Ежели даже старики не упомнят имени советника прежнего князя. А меж тем перед безопасником сидела молодая красавица, только по незначительным элементам одежды угадывалось происхождение в ней не славянского корня. Колдунья, этим все сказано.
– Так вот, попросила я Сивояра уважить просьбу, разобравшись со смертным, несущим на себе мою отметину.
– Ну?…
– Ведь так не хотелось с ним встречаться, а пришлось.
– Что может сделать старик…
– Колдун почище меня… Колдун в руках которого ритуальный клинок, сменивший не одно поколение владельцев.
– И…
– Боюсь все не так просто, как хотелось бы. С сего дня я ощущаю ауру ритуального клинка в Чернигове… А это значит, либо Сивояр объявился и начал свою игру против кого, не знаю. Либо колдуна больше нет на этом свете и тогда значит, появился наш гость, внеся сей артефакт в черту города. Я склоняюсь ко второму. Ты не забыл, чьи головы он требовал у князя?
– А твоя метка?
– Пока клинок в городе, он забивает своим фоном все другие энергетические узлы. Я колдовать могу через пень колоду. Понимаешь?
– У меня на каждом углу, в каждом постоялом дворе, на базарах, всюду послухи…
– А он с утра в городе и ни один смертный тебе о нем весточку не подал.
Прозор тяжело задышал. Колдунья права в одном, их переиграли в Курске и могут тоже самое сделать и здесь. Разница лишь в том, что в Курске на кону стояли жизни бояр, здесь же жизни государева семейства. Случись один промах и с него с живого шкуру сдерут.
– Раз позвала, говори, что придумала?
– Придумала.
Ксения подошла к окну, через мутное стекло вгляделась в черноту ночи. Именно эта чернота ассоциативно навеяла подсказку в решении проблемы. Но нужно еще было постараться подвести неизвестного к нужному месту, не спугнуть.
– Завтра пусть кто-то из твоих пустит по постоялым дворам слушок, что мол ведьма поссорилась с Прозором и со скандалом ушла из дворца.
– А повод ссоры?
– Я же сказала слушок пустить. Зачем еще и повод?
– А что потом? Ну,… зачем сие понадобилось?
– А дальше, по слухам остановилась в усадьбе на Подоле, подаренной ей князем.
– Ага! Понял! Мы вселим в усадьбу десятка три воев. Ежели он объявится, схватим или убьем. Так?
– Нет не так. Скандал завтра с утра мы обозначим. Достаточно, чтоб это увидели пять-шесть человек прислуги. Если два десятка воев спрятать в усадьбе, я не дам и ломаного гроша за то, что половина Чернигова послезавтра не обсудит это в таверне и на торгу.
