мелкие болевые искорки человека покидают ложные мысли, несправедливые устремления, бесы и лярвы, толкающие его к тёмному пути. Вот и старался народ утвердиться в устремленьях. А вскоре настал тот срок, когда по реке поплыли огневицы, маленькие лодочки из деревянных дощечек. Свечи в оградке из травы и листьев, чтобы ветер случайно не погасил пламя, вереницей уплывали увле-каемые течением реки. Когда парень и девушка кладут огневицу на воду, они загадывают желания, и плывут желания по реке, сопровождаемые песней:
– Как в ночь Купалы не будем спать
Мы будем петь – цветочки рвать
А вот цветок то брат с сестрой,
Купало да с Костромой!
А братец это жёлтый цвет
Купалин цвет суряный цвет
Сестрица синий цвет
Небесный цвет – Сварожий цвет!
Вот и Среча сошла на небосвод, укутав землю уютным покрывалом, силы природы на самом пике, многие молодые пары расходясь от костров, потянулись в тихие рощи и луга. Там совершается прекрасное таинство бытия. Мужчины и женщины зачинают новое потомство, ведь всем известно, что родившийся после этой ночи ребенок, будет обладать сверхъестественными способностями. Царство земное сейчас в полном их распоряжении аж до того часа, пока не проснется Зимстрела, богиня рассвета и утренней зари.
Глава 6. Короткая летняя ночь
В гуще тернов, раздался низкий басовитый вой матерого волка. Деян заметался взглядом по склонам. Зимовит выскочил из зарослей и развел руки в стороны, показывая что не понимает, что означает этот вой и откуда он доносится. Деян кивнул, успокаивая ближника, с наложенной на лук стрелой, ожидал появления матерого, каждую секунду контролируя сектор его выхода, но тот не появлялся. Впереди затрещал камыш, сердце в груди забилось пойманной в силки птицей, кольцом натянул тетиву, приготовился к выстрелу, но вместо волка в десятке шагов выбежал енот. Ну и чего его сюда занесло от ручья? Он князю сегодня совсем не нужен. Шум не прекратился, спугнув животное, а в скором времени из колючих ветвей, тихо ругаясь, вышел Молчан, второй сопровождающий Деяна на охоте. Серый плут остался в терновнике, затаившись, пропустил родовича, не поддавшись искушению напасть на человека или выбежав ускользнуть от охотников. Хитрый.
Басовитый вой послышался теперь уже на далеком расстоянии. Что теперь, гнаться за ним по оврагам и буеракам? Ловко провел! Вымотал. Увел от выводка молодняка и оставил с носом. Громко крикнул, призывая к себе.
– Эге-эй! Зимовит!
Лес взорвался птичьим гомоном. Деян не стал словесно осуждать птичью вольницу. Неторопливо сунул стрелу в поясной колчан, заплечный не мешает стрельбе, но бегать по лесу с ним неудобно. Стрелы могут цепляться за ветки, а при прыжке выпадать из футляра. Другое дело налучье. Передвигаешься по лесу, лук держишь в руке, завершил охоту, уложи его на место. Сунул лук в налучье за спину, затянул кожаную тесьму.
Наконец на прогалину вышел боярин. Понимает, что князь охотой быть доволен не может, но тем не менее, широкая улыбка на лице озаряет все его существование. Такой человек, не может подстраиваться под вышестоящего, и характер легкий. Иной раз может резануть правду в лицо. Деян привык к его вольностям.
– Ого-го-го!
Поднял над плечом четыре заячьих тушки, показывая обоим товарищам по лесному промыслу, что даром времени не тратил.
– Без ужина не останемся, княже!
– Вижу.
– А на серого ты зла не держи. Сегодня он тебя переиграл, завтра наверстаешь.
– Идем.
Боярин уточнил.
– Домой или как всегда в полеванье, в лесу заночуем.
– Чего ж домой? Ежели ты, вон, длинноухих настрелял. К священному древу двинем, оно неподалеку. Там и ночку скоротаем. Давно небыли.
Продрались через буераки и овраги, ничуть не сомневаясь в направлении движения. Для всех троих этот лес все едино как своя изба, сызмальства исхожен, даром, что огромен. Вышли к топям, все как один встали, в закатном образе наблюдая болото.
Кажущееся бескрайним, пространство покрытое шелком зеленой травы, предстало взору. Кое-где у открытых «окон», заполненных ряской, стеной
