— И знать не хочу, — упрямился Орм.
Вместо того, чтобы хоть как-то оправдаться, он подсел к Хане и попытался обнять ее.
— Это самое страшное место из всех возможных на земле, — вырвалась она и отодвинулась от него подальше. — Те, кто попадают туда, уже не выходят прежними. Да и выпускают их лишь для того, чтобы осудить на верную смерть.
— А по-твоему этот разбойник заслужил иной участи?
— Тогда и меня нужно пытать и казнить, потому что многие годы я верно служу ему! — воскликнула Хана. — Меня ты тоже сдашь властям?
— Не морочь мне голову, — отмахнулся Орм. — Ты видела Лею? Видела, какая она стала? Это же позор для всех нас…
— Позор, говоришь? А не ты ли первый опозорил свою семью, когда ослушался воли духа? — прищурилась колдунья. Взгляд ее стал недобрым, и Орм поежился от страха. Очень редко она так смотрела на него, и, как правило, ничем хорошим это не заканчивалось.
— Я поступил, как велело мне сердце, — тихо промолвил он.
— А что сейчас оно тебе велит? Любишь ли ты свою дочь? Замечаешь ли, как ей плохо сейчас? Или твой эгоизм разросся до небывалых пределов?
Орм молчал. Что мог он сказать, если и так знал, что не любил никого, кроме этой женщины. Жена его постоянно раздражала — своей немощностью и желанием угодить. Дочь с самого рождения явилась разочарованием, потому что он так ждал сына, которого Трюд так и не смогла ему подарить. Сын… Сын был слишком похож на него, такой же упрямый и непримиримый. Его он никогда не понимал, хоть и пытался любить. И что он получил в итоге за свою мягкость? Сын сбежал из дому, бросил их.
— Знаешь, я даже рада, что боги не дали мне детей, — вновь заговорила Хана. — К сожалению, единственный, от кого мне хотелось бы их иметь, это ты. Но я бы не желала своим детям такого отца — не способного подарить им любовь и понимание.
— Ты несправедлива…
— Еще как справедлива, и ты сам понимаешь это. И сейчас я поняла одну простую вещь, что много лет назад сделала неправильный выбор. Еще тогда я должна была отказаться от тебя, тогда, возможно, и у дочери твоей все сложилось бы иначе. А сейчас я не знаю, сможет ли она когда-нибудь обрести счастье.
— О каком счастье ты говоришь?! — воскликнул Орм. — Она стала женой благородного и очень богатого человека. Ей не страшна нужда… В конце концов, я лишь выполнил веление духа Уны.
— Почему же ты второй раз не ослушался ее? — усмехнулась Хана. — Не потому ли, что не тебя лично касалась ее воля? Да и тебе, прежде всего, этот брак принес выгоду, — устало вздохнула она. — Но что говорить об этом теперь, когда дело сделано? Знаешь ли ты, что твоя дочь любит Асмунда?
— Этого безродного бродягу? — закричал Орм, вскакивая с лавки. Правда, очень быстро успокоился и с улыбкой произнес: — Тогда я даже рад, что она потеряла память. Любовь ее бестолковая забыта, как и все остальное.
— И это еще не все. Знаешь ли ты, что Лея носит ребенка Асмунда под сердцем?
— Что?! — Орм побледнел. Хана даже испугалась, что его хватит удар. — Но это же позор!..
— Не позорнее, чем то, что сделал ты в свое время, — отмахнулась Хана. — Слушай меня внимательно, Орм — аристократ по происхождению и раб по поступкам. Завтра же ты пойдешь к губернатору с прошением перевести Асмунда из темницы духов в госпиталь для душевно больных. Как ты будешь убеждать его, решай сам, но результата добьешься так или иначе. Я не прошу тебя, а заклинаю!..
В этот момент Хана выглядела страшно: глаза ее сверкали огненной чернотой, того и гляди посыплются искры, руки были вытянуты в сторону Орма. Она обводила его ими и что-то шептала. Из ладоней ее струился белый свет, пока она не сказала:
— Исполни! — раздался громкий хлопок и свет исчез.
Орм стряхнул оцепенение, в котором находился все время, что длилось колдовство.
— Иди, дорогой, — проворковала Хана, целуя его в губы. — Сделай то, что должен сделать. Увидимся завтра, на этом же месте, — улыбнулась она, и в глазах ее промелькнули золотые искры.
Глава 19
Жизнь Леи в доме мужа протекала тихо и спокойно. Зима, по разговорам, выдалась особо суровая. Почти каждый день разыгрывались метели. Лея слышала, как свистит ледяной ветер за окном. Народ жаловался, что он вымораживает землю, что об урожае в этом году можно даже не мечтать. Опасались голодовки… А ей такая погода очень даже нравилась. Частенько она сидела у окна и прислушивалась к завываниям непогоды. В такие моменты особенно хорошо думалось. И было, о чем.
Любимым занятием Леи стало прислушиваться к растущей внутри нее жизни. Пару дней назад она почувствовала первое слабое шевеление. Только
