— Наверное… — нехотя проговорила она.
Развивать эту тему и дальше не хотелось. Макс видно все понял и больше не задавал крамольных вопросов.
— А ты, оказывается, умеешь готовить, — Макс сыто откинулся на подушку после плотного ужина.
— Пришлось научиться, — хмуро откликнулась Вера. Она все еще пребывала в отвратительном настроении. — Тут нет мамы, которая придет и побалует. Все познается в сравнении, — тихо добавила она.
Вера занималась приготовлениями к сеансу терапии — горячему обертыванию. Она тихо радовалась, что эти знания ей достались от матери, а не пришли откуда-то извне. Еще ее так лечили в детстве от бронхита. И судя по постоянному кашлю, Максу подойдет этот метод. Она нашла в шкафу шерстяное одеяло, три толстых махровых полотенца. В сундуке очень кстати оказалась клеенчатая скатерть.
— Раздевайся, — скомандовала она, разбавляя воду в тазике, чтобы не была крутым кипятком.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Оставайся в трусах и футболке.
— Ладно хоть не без трусов, — проворчал Макс.
Через минуту она вернулась к кровати с тазиком и еле сдержала смех. Макс откинул одеяло и лежал, прижав руки к телу и вытянув ноги. На нем были надеты трусы в сердечках.
— Откуда такая прелесть? — усмехнулась Вера.
— Хватит издеваться, — скривился он. — Не видишь, мне и так стыдно?
— Успокойся, как мужчина ты меня не волнуешь, — пробормотала Вера, опуская тазик на стул. — Встань, пожалуйста, на минутку.
Макс, кряхтя, пересел на стул. Вера расстелила поперек кровати шерстяное одеяло, поверх положила два полотенца, свернув их вдоль. На них легла скатерть. Затем она надела перчатки, которые тоже нашлись в закромах бабушкиного сундука, и окунула в воду третье полотенце. Отжала его, развернула на скатерти и велела:
— Быстро ложись!
— Сварить меня хочешь?! — возмутился Макс, глядя на густой пар, что валил от мокрого полотенца.
— Кому говорю, живо в постель! — прикрикнула Вера.
И дальше ослушаться Макс не рискнул — лег на горячее сооружение, только ойкал и айкал непрестанно. Вера быстро запахнула на нем мокрое полотенце и скатерть, потом до подмышек запеленала в сухие полотенца. Закутала шерстяным одеялом до подбородка и сверху накрыла еще пуховым, подоткнув его со всех сторон.
— Прощай, — прохрипел Макс.
— Я тебя спасаю, а не убиваю. Выживешь.
Затем она распахнула окно и впустила в комнату морозного воздуха.
— А теперь засекаем время. Будешь терпеть двадцать минут, — первый раз за весь вечер улыбнулась она.
— А как же ты? Замерзнешь ведь.
— Молчи и принимай процедуры. А я посижу у печки.
Несколько минут прошли в молчании. Лишь с улицы доносись скрип далекой качели и хруст снега под ногами случайных прохожих.
— Вер, а ты изменилась, — голос Макса вырвал ее из невеселых мыслей.
— И в какую сторону?
— Суровая какая-то стала.
Станешь тут… Но вслух она этого не сказала.
Глава 11
Через пару дней Вера разрешила Максу вставать в кровати. А до этого пичкала отварами и уговаривала потерпеть.
— Ты не понимаешь, как это опасно?! — возмущалась она. — Если болезнь не долечить, может возникнуть осложнение. Тебе это надо?
— Детский сад, честное слово, — ворчал Макс. — Даже в туалет приходится отпрашиваться.
— Кстати, о птичках… Я тебе там ведро поставила.
— С ума сошла?! Может еще утку за мной выносить будешь?!
Макс капризничал, как ребенок, доводя Веру до белого коленья. То порывался идти к Самоделкину — видите ли интернет ему срочно понадобился. То по дому разгуливал, практически в чем мать родила. Слава богу хоть трусы сменил на более нейтральные. А то вид нежно-розовых сердечек неизменно
