— Девушка, ты должна меня спасти, — еле связывая буквы в слова и пытаясь сфокусировать взгляд на Вере, проговорил ученый.
— От чего же?
Теперь Вера начинала понимать, почему все советовали ходить к Самоделкину в светлое время суток. Сначала она удивлялась, а потом привыкла и перестала задаваться этим вопросом. А он, оказывается, квасил по вечерам. Почему-то у нее не возникло сомнений, что повторяется это изо дня в день. Самоделкин — запойный алкаш, который предпочитает прятаться от всех. Тогда, что произошло сегодня, почему он заявился сюда в таком виде?
— Держи его, — велела она Максу, а сама пошла в подсобку, набирать травы, предварительно поставив чайник.
Через десять минут настойка приготовилась. Вера нашептала на нее отрезвляющий заговор, остудила в тазу с холодной водой и заставила выпить Самоделкина. Еще через десять минут взгляд его прояснился.
— А теперь рассказывайте! — потребовала Вера.
— Да что рассказывать-то? Пью я, сама видишь, — пригорюнился ученый.
— Вижу, но раньше-то не замечала. Что сегодня-то случилось?
— Да что… Надоело мне все в очередной раз, решил к тебе пойти среди ночи. А тут знакомого встретил. Слово за слово… ну и давай кулаками махать. Я ты думаешь, почему дома-то сижу? Потому что буйный я, когда пьяный, — потупился он, и Вере даже показалось, что покраснел.
— Так, а сколько раз ты уже пытался завязывать? — деловито поинтересовалась Вера.
— Так ни разу еще. Бабка-то твоя слегла, когда не пил я еще, а потом уж и не к кому было обратиться.
— Ясно. Тогда приготовься к серьезному испытанию.
Вера уже точно знала, что будет делать дальше. Она подняла руки и поднесла их ладонями вперед к лицу Самоделкина. Какое-то время держала так, пока гость не замер и взгляд его не «прилип» к ее ладоням намертво. Потом она пошевелила пальцами и удовлетворенно кивнула, когда реакции не последовало — Самоделкин смотрел, не мигая. Дальше Вера начала медленно вращать руками, образовывая невидимые круги, которые наполовину пересекались между собой, и монотонно заговаривать: «Уходит, уходит, уходит, ушла!» Тут она сделала ударение и остановила ладони. Потом снова принялась вращать и говорить: «Снисходит, снисходит, снисходи, пришла!» В этот момент она резко приблизила ладони к лицу Самоделкина, словно что-то припечатала к нему. А потом убрала руки и потрясла ими, стряхивая что-то невидимое.
Все это время Макс, как зачарованный, наблюдал за ней, боясь даже дышать. В такие моменты она казалась ему особенно красивой и воодушевленной. В глубине души он страшно гордился, что дружит с настоящей целительницей. Но Вере он, конечно, в этом ни за что не признается.
Проведя ладонью вдоль лица Самоделкина, Вера «оживила» его. Он часто заморгал и спросил:
— Сеанс начинается?
— Закончился уже, — засмеялась Вера. Странно, но она вообще не испытывала недомогания. — Отныне ты даже нюхать спиртное не сможешь, сразу же рвотный рефлекс будет появляться.
Провожая гостя, Вера с Максом заметили, что во дворе уже топчутся несколько человек. Видно, пока длился сеанс с Самоделкиным, кто-то заглянул в дом. И сейчас они ждут, когда можно будет зайти следующему.
— Начинается, — приуныла Вера, чувствуя сразу, как на плечи ложиться невидимый груз и спину начинает ломить. — Заходите уже, кто следующий.
И потянулась череда приемов. Макс наблюдал, как Вера принимает посетителей и замечал, что с каждым человеком она становится все больше уставшая. Ближе к обеду она до такой степени вымоталась, что даже из-за стола вставала с трудом. Вручив очередному пациенту инструкцию, записанную под диктовку Веры, и выпроводив его за дверь, Макс обратился к тем, кто ожидал своей очереди во дворе:
— У нас перерыв на обед, два часа. Очень прошу вас пока разойтись.
Народ недовольно зароптал, но потянулся к выходу. Через пару минут двор опустел.
— Ну ты даешь! — устало усмехнулась Вера. — Я бы не додумалась.
— Целителям тоже нужно есть и отдыхать. Сейчас быстренько перекусим, и ты вздремнешь немного.
Обед он соорудил моментально, из того, что осталось со вчерашнего дня. Вера отстраненно наблюдала за Максом и чувствовала, что держать глаза открытыми становится все труднее. На нее навалилась какая-то вековая усталость.
— Давай-ка, вставай и перебирайся на кровать, — услышала она сквозь дрему и почувствовала, как сильные руки Макса подхватили ее и переложили на что-то мягкое. Она улыбнулась сквозь сон и потерлась носом об подушку, уловив его запах. А потом провалилась в небытие.
Два часа пролетели, как один миг. Разбудил ее опять же Макс.
— Ты как? — спросил он, вглядываясь в ее лицо.
— Вроде нормально. А что, уже пора?
Она бы спала до вечера, а потом бы запросто ушла в ночь, не разбуди он ее.
— Они уже вернулись. Сможешь вести прием? — с сомнением в голосе спросил он.
— А куда деваться? — Она потянулась и встала с кровати. — Они же все равно не уйдут. Зови, давай…
