Над местом, где только что был дракон, чернело густое облако удушливого, черного дыма. Исчезла вся окрестная трава, а земля высохла и покрылась трещинами.
"Неужели, победа!" — удивленно подумал эльф.
В облаке вспыхнули два ярких белых огонька, а с небес яростно проревел голос дракона:
— Жалкая тварь, как ты посмел меня предать!
Маги нанесли новый удар, в облако устремились сверкающие паутины заклятий.
— Ваша магия — ничто! — рассмеялся дракон.
Вырвавшаяся из облака огненная струя лизнула верхушку холма. Вспыхнуло сразу несколько шатров, а трех боевых магов просто смело. Могучие чародеи исчезли, словно их и не было.
— Жалкие червяки! — гремел его голос. — Я всех вас уничтожу! Всех! Вы поплатитесь за свое вероломство!
Талэвар попытался встать — грудь резануло болью, ноги его не слушались, а на губах стоял соленый привкус крови. Эльф с удивлением понял, что проваливается в забытье.
— Вряд ли, владыка, — услышал Талэвар спокойный и ровный голос императора, а за тем потерял сознание…
Глава 3. Два совета
Всю последнюю неделю стояла сухая, жаркая погода. Воздух был душен и тяжёл, загустев так, что казалось его можно зачерпнуть руками. Вездесущие паразиты сводили с ума лошадей и всадников, от них не спасала даже магия. К концу дневных переходов лошади едва переставляли ноги. И только близость скорого отдыха и водопоя заставляла их двигаться вперед.
Всадникам приходилась не лучше. Доспехи раскалялись под яростными лучами не хуже железных противней, на которых выпекают хлеб. Черные налатные накидки плохо спасали от солнца. Несмотря на обилие озер и ручьев, вода в походных флягах исчезала, словно по волшебству, вынуждая делать частые остановки для пополнения драгоценной влаги.
Ночи приносили долгожданную прохладу… и полчища проклятых комаров! Kimelinia — Озерный край, назвали эту землю эльфы. По мне так правильней было ее назвать Край Гнуса. Многочисленные озера и болота были настоящим благословением Творца для комаров и мелких мошек.
Спасаясь от вездесущих солнечных лучей, я приказал разбить лагерь в роще на берегу мелкой, безымянной речки. Но летнее солнце нещадно жгло даже через густые кроны деревьев.
Возле воды жара слегка отступала, а потому большую часть дня я проводил на берегу, предаваясь блаженному ничегонеделанью, о существовании которого, признаться, уже успел позабыть.
— Мне казалось, ты торопился к своей армии?
Эйвилин неспешно подошла и села на траву рядом со мной.
— Так оно и есть? — ответил я, метнув в воду подвернувшийся под руку мелкий камешек.
— Тогда почему мы вот уже третий день стоим на месте? — поинтересовалась она.
— Мы кое-чего, а вернее кое-кого, ждем.
— Кого именно?
— Имя Илион тебе что-нибудь говорит?
— Мой брат едет сюда! — удивленно воскликнула она. — И ты от меня это скрывал! Нужно немедленно выдвинуться ему на встречу!
— Ненужно, — усмехнулся я, заприметив краем взгляда спешившего к нам от лагеря Мезамира. — Они уже здесь.
Встав на ноги, я протянул руку Эйвилин, но девушка резко вскочила и бросилась к лагерю. Пожав плечами, я медленно двинулся вслед за ней. А чего спешить? В самом лучшем случае эльфы прибудут только через четверть часа. А то и больше.
Тяжело вздохнув и в очередной раз помянув недобрыми словами жару, я позвал Мезамира и принялся влезать в доспехи. Встречи с ушастыми, они такие — без железа на теле на них лучше не появляться. Лучше конечно на них вообще не появляться, но долг есть долг.
— Давай быстрее! Где ты там? — торопила меня Эйвилин, переминаясь с ноги на ногу возле входа в шатер.
— Да иду уже, — отмахнулся я, размышляя, а стоит ли брать с собой шлем и тяжелый гербовой плащ.
— Дай я на тебя посмотрю, — остановила меня Эйвилин, едва я вышел из шатра. — В глазах моего брата мой муж должен иметь представительный вид.
— Лучший из видов, в котором меня хотел бы увидеть твой досточтимый братец — это белый погребальный саван.
У наших взаимоотношений долгая и богатая история. В свое время Иллион помог мне с побегом из плена эльфов. Правда, сделал он это только под
