Дойл сглотнул, подавив желание облизнуть ставшие сухими губы, и коротко спросил:
-- Леди, вероятно, я нанес вам обиду?
Он не привык задавать таких вопросов. Но просто уйти, в очередной раз пытаясь зализать раны на собственной гордости, было бы просто глупо. Не в этот раз.
На мгновение в глазах леди Харроу зажегся привычный огонек -- но тут же потух. Она выпрямила спину, хотя и так стояла прямо, подняла голову, хотя в этом не было никакой нужды -- она и так смотрела на него сверху вниз, и ответила:
-- Милорд Дойл, я благодарна вам за беспокойство и рада, что сумела сегодня в некотором роде помочь в вашем нелегком деле защиты его величества от козней изменщиков. Я буду готова и в дальнейшем служить моему королю, как належит верной подданной. Однако я со всей искренностью прошу вас, господин глава тайной службы, не навязывать мне своего общества и не вести со мной приватных бесед.
В ушах зашумело, на языке загорчило. Дойл наклонился вперед, чувствуя, как волна унижения захлестывает его с головой, и прошипел:
-- Леди оскорбляет мое общество?
-- Милорд, оно меня утомляет. Прошу прощения, но мне нужно переодеться к вечернему пиру.
Глубокий реверанс, юбка взметнулась в резком развороте -- и леди Харроу скрылась в шатре. Дойл пожалел, что у него рядом нет ни одного стула, который можно было бы отшвырнуть.
К себе в шатер он ворвался. Все-таки пнул попавший под ноги табурет. Рявкнул:
-- Мальчишка!
Джил вынырнул откуда-то из-за тюфяка и протараторил:
-- Милорд, еда и вино готовы.
Выдох. Дойл упал на тюфяк. Джил быстро стянул с него сапоги, но подать еду не решился -- и верно. Дойл подозревал, что в этом случае зашвырнул бы поднос подальше. Больше всего его злило непонимание. Он не мог угадать, что именно вызвало в леди Харроу такое отвращение.
Впрочем, это было и неважно. В целом, она всего-навсего помогла ему признать очевидное, вернее, напомнила о нем: из него едва ли выйдет галантный кавалер. И уж тем более -- хороший муж. Не думал же он в самом деле предложить ей кольцо? Это было бы смешно -- в самый раз, чтобы развеселить милордов, которые скоро закачаются в петлях. Милорд Страшилище, милорд Урод, выходец из обители врага Всевышнего -- и вдруг женится на очаровательной женщине. От такой шутки виселица затряслась бы, и милорды попадали бы с нее, как спелые груши.
Дойл снова тяжело выдохнул и поднялся. Потянулся за графином вина, но не успел его взять -- снаружи раздалось явственное поскребывание. Кто-то хотел войти в его шатер.
Глава 16
Джил сообразил метнуться к выходу и выглянуть за полог. Дойл напрягся.
-- Милорд, -- мальчишка обернулся, -- там старуха. Она говорит, что служит леди Харроу и что у нее до вас дело.
-- Пусть войдет, -- велел он, не обращая внимания на то, что сердце пропускает несколько ударов.
Старуха вошла и сразу же поклонилась почти до земли. Она была уже очень стара, ее кожа была желто-серой, изборожденной морщинами. Глаза глубоко западали в глазницах, но блестели оттуда очень живо.
-- Простите, высокий лорд, что беспокою вас, -- проскрипела она.
-- Тебя послала госпожа?
-- Никак нет, высокий лорд, -- старуха пошамкала губами, словно бы в задумчивости. -- Моя леди не знает, где я. Но я не могла промолчать, милорд. И вы -- послушайте старую Милу. Моя леди так упряма и горда -- точно как ее отец.
Дойлу хотелось бы поторопить старуху, но он не стал этого сделать, просто сложил руки на груди и приготовился слушать. Порой Шило притаскивал ему таких старух -- наблюдательных, все знающих. Поторопишь такую, начнешь задавать лишние вопросы -- и она запутается в собственных мыслях, язык ей откажет, разум помутится. Их нужно было просто слушать -- и тогда они рассказывали то, чего не мог рассказать никто другой.
-- Вы думаете, милорд, я выжившая из ума старуха? -- она подняла на него свои блестящие глаза. -- Я знаю мою леди с колыбели. Когда сегодня она вернулась в свой шатер -- как она плакала, милорд.
Дойл скрипнул зубами и напомнил себе о терпении. Она все расскажет. И о том, почему плакала леди Харроу. Она для этого пришла.
-- Как она была испугана.
-- Что ее испугало? -- мягко спросил Дойл.
