Далли кивнула и медленно повернулась, пустой взгляд зеленых глаз на бледном лице на мгновение прояснился, но лишь на мгновение.
– Госпожа Далли, я доктор Горн, это моя супруга Маани… Разрешите? – Горн протянул руку к блокноту.
Далли вложила карандаш в блокнот, закрыла, отрешенно протянула его доктору и пошла вперед. Полная женщина в белом переднике, что стояла в десятке шагов у столбов с натянутыми веревками с развешанным на них хозяйским бельем, двинулась следом, внимательно наблюдая за происходящим.
– Вы не против, если я составлю вам компанию? – Маани осторожно взяла под руку Далли.
Девушка в ответ снова кивнула, и они с Маани пошли к берегу реки, а доктор остался и стал листать блокнот… это были скорее наброски, чем рисунки, мужчины и женщины, но без лиц, лица заштрихованы. Попадались и четкие рисунки гор со снежными шапками на вершинах, городов и кварталов…
На следующее утро господин Дост привез свою супругу к скреверу, у которого Горны-старшие уже провожали молодых супругов. Маани усадила Далли в скревер и закрепила ее багаж на соседнем сиденье.
– Вот, – господин Дост протянул доктору деревянную шкатулку, – это на пансион и для доктора… эмм…
– Мадат, доктор Мадат, – напомнил Горн-младший.
– Да-да-да, – господин Дост волновался, нервничал, – если понадобится что-то еще, то дайте телеграмму, мой человек регулярно ездит в Шоут на почту. Как думаете, доктор Горн, моей супруге помогут?
– Не знаю, господин Дост, – доктор Горн пожал плечами, – возможно, смена обстановки, забота, внимание и уход в пансионате и помогут… а откуда родом ваша супруга, она ведь не южанка?
– Эм… Что вы, самая что ни на есть южанка! Это племянница моего покойного друга.
– Готовы лететь! – стоя на крыле и уже облачившись в костюм пилота, Маани попыталась перекричать шум раскручивающихся винтов вертикальной тяги.
– Телеграммы! Обязательнопишите! – господин Дост помахал забирающемуся в кабину доктору Горну.
Через пять минут, блеснув металлом на солнце, скревер облетел рощу и, повернув на север, стал набирать высоту.
Кинт и Сарт просидели в «Жандармском погребке» до самого его закрытия, а именно до полуночи и как посидели! Не успели они удобно расположиться в дальнем углу заведения, а хозяин принести большой поднос с двумя бутылями шанта и парящим блюдом с олениной, как к столу, покачиваясь, подошел отставной вояка…
– О небеса! – отставной кавалерист оперся на столешницу и уставился в глаза Кинту.
Громко икнув, отставник кивнул каким-то своим мыслям, потом опять наклонился, но уже к Сарту, а потом резко развернулся на пятках, едва не свалившись и обращаясь ко всем присутствующим в заведении:
– Господа жандармы! Господа офицеры! Заткнитесь и перестаньте жевать! Вы знаете, с кем сегодня вы удостоены чести отужинать?
Все действительно перестали жевать и повернулись к столику в темном углу, голоса стихли…
– Вот что ты орешь, людям мешаешь? – Дарг взял было под локоть дебошира, но тот отмахнулся.
– Так с кем ты нас хотел познакомить, Лакес? – крикнул кто-то из зала, а потом, гоготнув добавил: – с генералом твоей горной армии, служа в которой ты все мозги себе отморозил?
По залу понесся гогот…
– Угадал! Почти… Капитан Кинт Акан! Командующий горной армией! – Лакес перекричал всех, потом вытянулся, перестал шататься, кивнул и по уставу доложил Кинту, – мастер-жандарм Лакес Васдэ, вестовой отряда разведки Локта!
И тут Кинт его вспомнил, точно, это его немного глуповатое лицо иногда заглядывало в палатку и передавало сообщения разведки, это он доложил Кинту, что его вызывает смертельно раненый капитан Бретэ…
– А этот парень, – Лакес разошелся не на шутку и теперь указывал на Сарта, – лежать нам всем на тропе к Лысому холму, если бы не он!
Присутствующие начали подниматься со своих мест и потянулись к столику, да что там, даже Дарг, наклонился и спросил:
– Это действительно о тебе?
Кинт пожал плечами, на что Лакес снова объявил:
– А о ком же еще! Как сказал бы покойный капитан Бретэ – ржавый шомпол нам в печёнку! Вот это подарок нам всем к годовщине победы в северной войне!
– Расата! – вдруг прокричал уже Дарг своей помощнице на кухне, – принеси из подвала бочонок самого старого шанта! Наливай всем в честь такого события!
Лакес оказался отличным рассказчиком, все присутствующие вероятно уже неоднократно слышали его рассказы об опасных рейдах по тылам северян, но теперь, при еще двух живых свидетелях тех событий, а один был даже организатором, эти рассказы обрели новые краски и оттенки… До самой полуночи, успешно опустошая двухведерный бочонок шанта, все слушали Лакеса или делились своими историями о прошедшей войне. Периодически, заставляя
