дореволюционным партийным стажем, социалистов, деятелей науки, культуры, которые составляли цвет истинной грузинской интеллигенции.
Расчистив путь к прославлению Сталина, Берия вызвал к себе ректора Тифлисского университета известного филолога Малакию Торошелидзе и предложил ему отразить в историческом произведении дореволюционную деятельность большевистских организаций Закавказья под руководством Иосифа Виссарионовича.
Инициатором этой авантюры был, конечно же, сам Сталин, честолюбие которого не знало границ. Тем более что теперь он был уверен: в Грузии не найдётся человека, который бы осмелился подвергнуть критике это сочинение.
Когда Берия поставил Сталина в известность, что работа над книгой началась, генсек отправился на отдых в Гагры. Туда пригласили и профессора Торошелидзе, которого подробно проинструктировали, с чего начать, о ком писать, на чём акцентировать внимание, что обойти.
Поскольку архивных материалов, касающихся революционной деятельности грузинских коммунистов до семнадцатого года, почти не осталось, его труд основывался на «воспоминаниях», сохранившихся у очевидцев, которые в угоду «великому вождю и учителю», а большей частью — из страха соглашались с вымыслами и даже подписывались под текстами, написанными за «участников» и «свидетелей» целым отрядом расторопных, научившихся ловчить молодых «учёных», выделенных в помощь автору.
За труды этим лжеисторикам, помимо зарплаты, от имени вождя вручались денежные вознаграждения, и, конечно же, они из кожи вон лезли, изощряясь в выдумках.
Когда «великий труд» был вчерне готов, Сталин ознакомился с ним, внёс поправки — разумеется, изменения превозносили деятельность вождя и роль в истории большевистских организаций Закавказья. Потом вновь вызвал к себе профессора Торошелидзе, ещё раз прошёлся по страницам с карандашом в руке и, обратившись к нему, спросил:
— Слушай, а как быть с автором? Знаешь что, пусть автором будет Лаврентий Берия. Он молодой, растущий. Ты, Малакия, не обидишься?
Говоря это, Сталин дружески похлопал профессора по плечу. Вот так исторический шедевр «К истории большевистских организаций Закавказья», под авторством Лаврентия Павловича Берии, увидел свет.
Главное же, что вскоре после этого истинных авторов, составивших эту фальшивку, одного за другим арестовали и, обвинив в террористическом заговоре против товарища Сталина, судом «троек» приговорили к расстрелу.
Книгу ежегодно переиздавали массовым тиражом, чтобы обошла всю страну — с южных гор до северных морей, обожествляя «отца народов».
И суд, и помилование — всё в руках Сталина
У наивного читателя может сложиться мнение, да и вы, любезный тайный советник, где-то пытаетесь убедить молодое поколение россиян, что многое в стране делалось без ведома «доверчивого» вождя, которому вы служили верой и правдой до конца его дней.
Этим вы вводите в заблуждение доверчивых читателей. Ни одна казнь, ни одно убийство политических или государственных деятелей не совершались без санкции Сталина.
Возьмём, например, дело грузинских оппозиционеров, якобы «готовивших покушение на Сталина». Когда Маленков подал составленный Берией список тифлисских «бандитов-террористов» Сталину, матёрый генсек, чтобы не оставить отпечатков своих пальцев на листе, не притрагиваясь к бумаге, поставил галочки карандашом перед фамилиями Орахилошвили, Элиавы, другими обвиняемыми. Против фамилии Кавтарадзе поставил чёрточку. Вот эти-то чёрточки и галочки воплощали в себе и следствие, и суд, и помилование!
Сергей Ноевич Кавтарадзе — старый большевик, видный политический деятель Грузии, которого Иосиф Сталин хорошо знал, — был помилован.
Во Вторую мировую войну по требованию Сталина Кавтарадзе вернули из Сибири в Москву. Сначала его поселили на Лубянке, потом в гостинице. Накормили, одели и отвезли в Кунцево, где его дожидался Верховный главнокомандующий.
Когда Кавтарадзе вошёл в кабинет, Сталин поднялся во весь рост и с наигранной улыбкой, протягивая руку, воскликнул:
— Здравствуй, генацвале Серго! Ты где был до сих пор?
Смущённый Кавтарадзе тихо ответил:
— Сидел.
— Нашёл время сидеть! Или ты не знаешь, что идёт война и такие, как ты, нужны. Мы хотим, чтобы ты поработал в Министерстве иностранных дел,
