Полевое руководство для научных журналистов

Разработка идеальной пчелы

Текст был посвящен тому, как Национальные институты здоровья собирались «закончить большую часть своей работы над геномами человека, мыши и крысы» и по мере высвобождения секвенаторов запустили соревнование — чей геном будет расшифрован следующим. В истории упоминалось множество сторонников различных видов, в том числе Дэнни Уивер, «пчеловод в четвертом поколении», которого Лори использовала в лиде своего материала.

Это был интересный материал. Но одна из самых серьезных и значимых перемен, связанных с геномикой, — наша способность очень быстро расшифровывать геномы микробов, в том числе вирусов и бактерий. После 11 сентября 2001 г. эта возможность приобрела особую важность в связи с реагированием на биологические угрозы, как искусственные, так и естественные.

Для научных журналистов все началось с конвертов с сибирской язвой, отправленных в конгресс и редакции СМИ в октябре 2001 г. Это выглядело как идеальное преступление: убийца не оставил на конвертах отпечатков пальцев и сбил с толку следователей ФБР с помощью обманчивых деталей вроде вымышленных обратных адресов.

Но человек, отправивший эти конверты, не учел, что сегодня уже можно делать с помощью технологии секвенирования генов.

Я знал, что специалисты по микробам в Институте исследований геномики (TIGR) в Гейтерсберге, штат Мэриленд, уже пару лет работают над расшифровкой генома возбудителя сибирской язвы. Я подозревал, что расшифровка штамма, который отправил таинственный биотеррорист, станет для них приоритетом, и сделать это можно будет быстро. После нескольких звонков Wall Street Journal заполучил эксклюзив: Национальный научный фонд планировал выделить TIGR $200 000 на секвенирование генома бактерии, выделенной из спинномозговой жидкости Роберта Стивенса, фоторедактора в American Media Inc, который стал первой жертвой биотеррориста.

Все хотели знать, совпадет ли ДНК смертельно опасной бактерии с ДНК бактерий в запасах конкретных ученых или лабораторий. Неожиданно срочные новости о расследовании стали выдавать научные репортеры New York Times, Washington Post и Baltimore Sun, а не их коллеги из криминальных отделов.

Случай с сибирской язвой открыл новую область исследования — геномную эпидемиологию. Теперь ученые могут почти мгновенно расшифровать ДНК опасного микроорганизма и получить важную информацию о том, откуда он появился. И сибирская язва стала только началом: после первой вспышки атипичной пневмонии в 2003 г. и распространения птичьего гриппа H5N1 в Азии генетическая информация стала появляться в рекордно быстрые сроки. Геном возбудителя атипичной пневмонии расшифровали за месяц, а вируса птичьего гриппа — за неделю.

Кто бы мог подумать, что уже привычные технологии секвенирования генома вновь попадут на первые полосы? Когда в апреле 2003 г. был расшифрован геном возбудителя атипичной пневмонии, New York Times поставила на первую полосу заметку Дональда Макнила- младшего:

Канадские ученые на выходных объявили, что расшифровали генетический код вируса, который, вероятно, вызывает тяжелый острый респираторный синдром (атипичную пневмонию).

Секвенирование генома, которое компьютеры Агентства по раку Британской Колумбии в Ванкувере завершили в субботу в четыре утра после шести дней непрерывной работы по 24 часа в сутки, — первый шаг к разработке диагностического теста и, возможно, вакцины.

Макнил добавил в свой материал элементы истории об инструменте, упомянув, как быстро работали секвенаторы. Но самым важным моментом здесь было их практическое применение, поскольку генетический код был очень важен для понимания природы тяжелого заболевания. Сегодня сверхбыстрая расшифровка генома становится для ученых основным методом реагирования на вспышки заболеваний и, следовательно, постоянной темой для журналистов, пишущих о здравоохранении.

Но хорошие журналисты выходят за рамки реакции на новостной повод. Вот, например, подход Деборы Маккензи из журнала New Scientist: внимательно прочитав статью, которую исследователи проекта TIGR опубликовали в журнале Science в 2002 г., она доказала, что смертельно опасная сибирская язва больше всего похожа на бактерии из запасов военной лаборатории в Форт-Детрик, штат Мэриленд. А когда птичий грипп пришел в Таиланд в январе 2004 г., она в скором времени написала, что этот вирус родственен штаммам, ранее обнаруженным в утином мясе в Китае.

При таком количестве эксклюзивов я задумался, не использует ли сама Маккензи какие-то научные инструменты. Мне представилось, как журналистка, сидя за столом в редакции, копается в базе данных GenBank Национальных институтов здоровья. Я написал ей письмо, и она ответила, что науку она оставляет для тех, кто занимается ею профессионально. «Мы — журналисты, — написала мне Маккензи. — Мы не занимаемся наукой, мы о ней пишем. Но мы достаточно хорошо в ней разбираемся, чтобы раскапывать результаты, о которых следует рассказать».

Так ли это? Учитывая скорость развития геномики и количество генетической информации в сетевых базах данных, я думаю, пройдет не так много времени, и предприимчивые журналисты начнут использовать инструменты биологии, чтобы опережать даже самих ученых.