– Что вы делаете?! – закричал тот и бросился бежать, прихватив портфель с оставшимися в нем книгами.
– Вот дерьмо, – заключил пенсионер.
Он открыл книгу.
– …мы находим здесь людей, которые все зависимы – крепостные и феодалы, вассалы и сюзерены, миряне и попы! – Лаврентий Демидович выкрикнул наобум взятую цитату вслед убегающему профессору.
– Что же я делаю? – пробормотал пенсионер и посмотрел на колбасу в своей руке.
Кусок колбасы пульсировал в руке, как будто в нем находилось несколько сердец, как в теле кальмара или земляного червя; это были и его сердца, они придавали сил, как будто все кальмары и черви также хотели вырваться из временной петли.
Лаврентий Демидович дьявольски расхохотался и направился дальше.
– «Охоту крепкую».
– Опять ты, иди уже проспись, – возмутилась зеленоглазая продавщица.
Лаврентий Демидович молча хлопнул на прилавок пятитысячную бумажку.
– Банк ограбил, что ли? – чуть смущенно пробормотала она.
– Нагнись-ка сюда, – ледяным тоном приказал мужчина.
Продавщица, будто завороженная взглядом змеи, подчинилась, оперевшись о прилавок своей внушительной грудью.
Лаврентий Демидович схватил ее за горло, уставившись в наполненные ужасом зеленые глаза.
– Открой рот, ссука.
Девушка, будто в трансе, послушно открыла рот.
Лаврентий Демидович засунул ей в рот палку краковской колбасы и начал делать поступательные движения.
– Нравится?
Продавщица не отреагировала, она просто смотрела на покупателя широко открытыми глазами.
Закончив экзекуцию, пенсионер, как ни в чем не бывало, заявил:
– Ну, где же мое пиво?
Девушка, глядя в пустоту, поставила на прилавок бутылку пива и машинально отсчитала сдачу.
– Мы еще встретимся, и все будет по-другому.
Лаврентий Демидович откупорил бутылку о поребрик автомобильного заграждения и направился дальше. Навстречу ему шла молодая семейная пара; мамаша, крашеная блондинка, держала за руку откормленного отпрыска.
– Гуляете? – спросил Лаврентий Демидович, изобразив дружелюбие.
– Гуляем, – с оттенком флирта ответила женщина.
– Как зовут сыночка? – пенсионер присел перед ребенком.
Папаша попытался возразить, но женщина, заметив его порыв, дернула его за рукав.
– Лавруша.
– Как мило. Кем ты хочешь стать, Лавруша, когда вырастешь?
– Олигархом, – выпятив губу, ответил мальчик.
– Ты знаешь о том, что ты вырастешь редким ублюдком? – спросил пенсионер, поглаживая по голове белокурого мальчугана.
– Э-э! – раздался голос отца.
Но конфликту не суждено было продолжиться – раздался вой полицейских сирен.
– Это профессор, – пояснил Лаврентий Демидович, – я тут, знаете ли, человека ограбил. Желаете колбасы?
– Э-э… – отец ребенка двинулся на пенсионера.
Лаврентий Демидович, двинувшись навстречу, точным движением упер палку колбасы в нос возмущенному мужчине.
– Ты вообще знаешь, из чего состоит краковская колбаса?
– Нет, – ответил ошеломленный родитель.
– То-то же, – заключил Лаврентий Демидович и бросился бежать к ближайшему жилому дому.
Высоковольтная линия радости, незримо для всех пронзавшая пространство, теперь была подключена к венам и нервам немолодого мужчины.
Настоящий он – гибкий хищник – проник в каменный муравейник, состоящий из множества нор. Там, за закрытыми дверями, с замками и цепочками множество дрожащей биомассы; но он состоит из другого мяса. Никакие гнусные хозяева этого мирка не доберутся до него – другие стандарты. Какая бы метафизическая колбаса не производилась на этой планете – он вне игры. Семейная парочка показывает полицейским, где скрылся злоумышленник. Смешно. Они вообще в курсе, с какой скоростью несется в пространстве весь этот бардак? Галактика изящно закручивается по спирали, но служителям порядка до этого нет дела. Этот порядок придумали враждебные насекомые, которым нет дела до мелочных терзаний, присущих нашему биологическому
