Иван Иванович машинально выключил радио и посмотрел на жену.
Это что, шутка, что ли. Я не понял… А ты где слышала об изменениях в правилах… там что говорилось? Иван Иванович не заметил, как проехал на красный свет…
– Я по телевизору… – проговорила Маргарита Семеновна…
В автомобиле воздух потяжелел. И тут фары осветили работников ДПС, один из которых энергично махал жезлом, требуя остановиться.
– Вот как раз и спросим у пацанов, что это за шутки такие, – каким-то странно изменившимся голосом проговорил
Иван Иванович. Маргарита Семеновна почувствовала дрожь в груди…
Иван Иванович открыл окно в ожидании дэпээсника, тот особо не торопился.
– Майор Смирнов, – козырнул подошедший, – выйти из машины, – ледяным голосом проговорил страж дорожного порядка.
– В чем дело, командир? – начал, улыбаясь, Иван Иванович, – ты что, не узнал меня?
– Немедленно покиньте автомобиль, иначе мне придется применить силу.
– Да ты что, командир… – Иван Иванович начал нервничать.
Майор рывком открыл дверцу и выволок Ивана Ивановича на обочину. Надо сказать, что сделал дэпээсник это с легкостью, хотя в Иване Ивановиче было около ста тридцати килограммов и метр восемьдесят пять рост.
– Да ты что, офигел, ментяра позорный, да я знаешь что с тобой еде… – Иван Иванович не успел договорить, получив увесистый удар прикладом в голову, – второй дэпээсник, помоложе и младше в чине, подстраховал напарника.
Маргарита Семеновна закричала. Дверь распахнулась, и несчастную женщину за волосы, одним движением, опрокинул на асфальт третий и последний участник задержания. Маргарита Семеновна заплакала, больше от обиды, чем от боли.
– Встать! – скомандовал голос. Маргарита Семеновна поднялась на ноги, оцепенение охватило ее, не в состоянии вымолвить ни слова она смотрела в молодые, но уже печальные глаза человека в голубой форме, и только дрожание нижней губы и слезы, стекающие по щекам, выдавали жизнь в этом немолодом теле…
Иван Иванович пришел в себя. Поднялся на колени, рукам мешали наручники, защелкнутые сзади. Помотав головой, он осмотрелся, жена стояла рядом. Маргарита Семеновна спокойно, не отрывая заплаканных глаз, следила за действиями дорожной службы, те расстилали большое полотно полиэтиленовой пленки.
– Очухался? – обратился майор к Ивану Ивановичу, – ну и замечательно.
– Майор, я лично угандошу тебя, меня каждая собака в этом городе знает… – Иван Иванович тут же получил удар ногой. Тело Ивана Ивановича выгнулось, но сохранило равновесие. Сплюнув кровь и два передних зуба, Иван Иванович молча поднялся с колен и посмотрел на жену. Маргарита Семеновна, казалось, не видела мужа, она продолжала смотреть за неуклюжими движениями дэпээсников. Они наконец закончили. Семейную пару поставили в центр развернутой пленки, обоим заткнули рты кляпами. Три человека в голубой форме стояли напротив Ивана Ивановича и Маргариты Семеновны…
– За вождение автомобиля в нетрезвом состоянии, за превышение скорости, за не пристегнутые ремни безопасности Вышкин Иван Иванович приговаривается к… – майор невольно улыбнулся и посмотрел на коллег, – к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор привести в действие немедленно, согласно статье 1988/23В/1 Измененного Дорожного Устава Российской Федерации! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! – Майор закончил, спрятал приговор в папку и подошел к Ивану Ивановичу.
– Вот так мы вас, гандонов, учить и будем! Читай, что написано, – и Смирнов ткнул пальцем себя в грудь. Читай! – Иван Иванович опустил глаза, следуя за пальцем.
– ДПС, – отчетливо произнес Смирнов, дальше в скобках были еще три буквы (СИО) – Специальный Исполнительный Отдел, – прошипел сквозь зубы Смирнов, схватив Ивана Ивановича за шею.
– Запомни эти буквы, гандон старый, кончилось ваше время! – Смирнов вернулся в исходную позицию, стоящий рядом сержант подал еще один лист. Смирнов, кашлянув, начал читать: «За безразличие к безопасности движения и за равнодушие к пешеходам нашей страны Вышкина Маргарита Семеновна приговаривается, – майор опять улыбнулся, – к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор привести в действие немедленно, согласно статье 1988/23В/1/1 Измененного Дорожного Устава Российской Федерации! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!»
Смирнов положил приговор в папку, отдал ее сержанту и подошел к семейной паре. Достав пистолет, Смирнов выстрелил в лоб сначала Иван Ивановичу, затем Маргарите Семеновне.
Сержант и старшина упаковали тела в приготовленные мешки, повесили бирки, погрузили мешки в подогнанный фургон, смыли кровь с полиэтилена, аккуратно свернув, положили пленку в фургон. Смирнов молча курил, наблюдая за работой подопечных. Когда те закончили, майор обратился к старшине: «Игорь, свяжись с Ермаковым, узнай, сделал он план или нет?» Старшина пошел к патрульной машине.
– Николай Петрович, а можно спросить? – обратился сержант к Смирнову.
– Валяй, Санек, – равнодушно ответил Смирнов, закуривая еще одну сигарету.
