оказалось Дебальцево, стратегически важный перекрёсток, обеспечивающий сообщение Донецка с Луганском и Россией. Затем под ударом оказался Лисичанский выступ.
Выручало то, что с севера Донецк надёжно прикрывала Горловка с весьма боеспособным отрядом Игоря Безлера. Поэтому за северное направление Стрелков мог в ближайшее время не опасаться.
Но на юге дела складывались плохо: пал второй по величине город Донбасса Мариуполь, украинские войска прорвали фронт у Саур-Могилы и отсекли всю южную и значительную часть западной границы Новороссии от России. Вытянувшись длинной «кишкой» вдоль границы, каратели продолжали развивать свои успехи — вели упорные бои за пункт пропуска «Изварино» и вышли к Червонопартизанску.
Перед Стрелковым стояли три задачи — не допустить охвата Донецка с флангов, сохранить связь с «Большой землёй» через Дебальцево и Луганск, пробиться к границе с Россией на юге.
После 2–3 дней отдыха все наличные силы были разбиты на три батальона, разведбат и раскиданы по фронту. В Донецке остался только штаб с комендантской ротой, состоящей из стариков и необученного молодняка. Один батальон был переброшен на юго-западную оконечность Донецка в никем не охраняемый Петровский район и пригород Марьинка. Небольшой гарнизон Иловайска был подкреплён двумя славянскими САУ «Нона». Также в случае необходимости иловайцев могли поддержать силы ополчения в Донецке и Моспино.
12 июля Стрелков с ополченцами «Оплота», Славянска и батальона «Кальмиус» на 30 автобусах прибыл в город Снежное. В городе творился форменный бардак, местный «Оплот» занимался бандитизмом и воевать не хотел категорически. Тогда комендантом города был назначен Евгений Скрипник (Прапор), который быстро и жёстко навёл порядок. Это позволило Стрелкову создать в Снежном крупную по меркам ДНР группировку, усиленную бронетехникой и артиллерией. В дальнейшем она использовалась и в обороне Саур-Могилы, и для парирования удара ВСУ в районе Шахтёрска, и в пробитии коридора к пункту пропуска «Мариновка» и в зачистке Миусинска.
Ключевой точкой обороны южного фланга Донецкого фронта являлась Саур-Могила. Резервы ДНР в тот момент были крайне скудными, но их пришлось «тратить» на Саур-Могилу и близлежащее село Степановка из-за стратегической важности высоты.
Другим важным узлом обороны стало Дебальцево, прикрывавшее Новороссию с севера от расчленения её на ДНР и ЛНР. На помощь местному гарнизону, состоящему в основном из казаков атамана Козицына, Стрелков перебросил роту шахтёров и противотанковый взвод. Одновременно он вместе с Мозговым попытался выстроить непрерывную линию фронта между Дебальцево и Лисичанским выступом, но сил было настолько мало, что сделать этого не удалось — на фронте так и осталась ничем не прикрытая «дыра» в 50 км.
Так была сформирована очень жиденькая, но уже какая-никакая линия фронта, протянувшаяся от Саур-Могилы через Иловайск к Донецку, Горловке и Дебальцево.
В отличие от Славянска Стрелкову пришлось руководить уже не обороной отдельного города, а целым фронтом из нескольких тысяч ополченцев. Командного опыта не хватало — чисто военного образования у Стрелкова не было (если не считать курса молодого бойца на срочной службе и пятимесячных курсов при Академии ФСБ). Сам он отзывался о своём командирском уровне так: «У меня нет такого опыта, был опыт командира небольших подразделений, но приходилось планировать спецоперации с количеством участников в 80—100 человек. Я был оперативником по линии борьбы с терроризмом в Чечне. Мне приходилось участвовать во многих операциях, но непосредственно руководить — нет. Максимум, чем мне приходилось командовать, это сводная оперативная группа численностью 150 человек в течение пару месяцев в 2005 году.
И опять же скомплектованные подразделения мне в строевом отношении не подчинялись, а только в оперативном. Я им только ставил задачи, которые они сами планировали и выполняли. Я зачастую не совсем понимал, как организовать ту или иную операцию, но зато чётко понимал, чего хочу достичь в этой операции. То есть, я ставил цели и задачи, которые были выполнимы, и они выполнялись. И благодаря этому удалось практически сорвать все замыслы противника, которые были нацелены на наше окружение, разгром и уничтожение.
Мне очень сильно не хватало начальника штаба, который бы мог расписать то, что я хочу. Собственно говоря, все армейские командиры большого звена делятся на две категории: начальники и начальники штабов. Командир принимает решение, а начальник штаба его разрабатывает, то есть расписывает, раскладывает.
Работа обоих совершенно необходима. Далеко не всегда хороший начальник штаба может хорошо командовать войсками. И наоборот. Например, о Жукове в одной из его характеристик говорили, что великолепный строевой командир, но терпеть не может штабной работы. Я себя, конечно, с Жуковым не сравниваю, но тоже, если честно, не люблю штабной работы. Более того, не умею её делать. Зато хорошо понимаю суть добровольческой, партизанской борьбы. Я знал качество всех своих подразделений, что они могут, и что они не могут. Наша армия на тот момент была партизанской. Во многом она и сейчас остаётся такой. Это не регулярная армия».
Как бы то ни было, благодаря Стрелкову и его соратникам в Донецке впервые с начала войны появилось по-настоящему компетентное военное руководство и полноценные боевые подразделения, показавшие способность выполнить поставленную им задачу. Сам Стрелков отошёл от непосредственного личного участия в боевых действиях, перепоручив это выдвинувшимся командирам. А их было немало — Безлер, Мозговой, Захарченко, Дрёмов. Позже взошла звезда «Гиви», «Боцмана», «Абхаза», «Клуни», «Патриота» и других. Правда, в тот момент среди них не было Арсения Павлова (Моторола).
