вертолёты садились на временных площадках, а военно-транспортная авиация сбрасывала грузы парашютным способом. Помимо Ан-26 в операции впервые после июньской потери был задействован, по крайней мере, один Ил-76. Из-за угрозы применения ПЗРК парашютный сброс происходил на высоте свыше пяти тысяч метров, что приводило к значительному рассеиванию, в результате чего к окружённым попала всего треть грузов.
Была предпринята попытка доставки с более низкой высоты, немедленно обернувшаяся потерей 14 июля Ан-26 (19 синий) из состава 456-й транспортной авиационной бригады. Командир и штурман (майоры Дмитрий Майборода и Дмитрий Шкарбун) погибли вместе с самолётом. В плен попал сопровождавший груз Сергей Мордвинов (позже был обменян), остальные пять членов экипажа были спасены украинскими силами.
Командирам украинских подразделений была поставлена задача подобрать внутри котла участки местности для организации временных ВПП, способных принимать самолёты типа Ан-26 и Ан-32. Но сделать это не удалось — территория сектора простреливалась насквозь.
20 июля ещё один самолёт сбросил 14 контейнеров с продовольствием и водой для окружённых войск в районе Краснодона. После чего «воздушный мост» окончательно рухнул.
16 июля в районе Амвросиевки (в трёх минутах полёта до Снежного) был сбит штурмовик Су-25М1. Лётчик, впервые совершавший боевой вылет, катапультировался и смог избежать плена. По поводу причины потери этой машины до сих пор нет ясности. Пилот утверждал, что был поражён ракетой класса «воздух — воздух» с российского истребителя МиГ-29. Ополченцы — сбит из ПЗРК.
21 июля у Снежного был подбит ещё один Су-25М1 с установленным на нём оборудованием РЭБ. Оставляя за собой след дыма, он ушёл в сторону Мариновки. Потеря официально не признана, но месяц спустя (19 августа) в районе Красный Луч был взят в плен лётчик данного борта командир эскадрильи подполковник Юрий Шевцов. Выяснилось, что штурмовик не дотянул до аэродрома и упал возле Мариновки. Лётчик почти месяц скрывался на территории ДНР, пока не попал в плен (позже его обменяли).
23 июля в ходе выполнения боевых вылетов в районе Саур-Могилы были сбиты сразу два из трёх участвующих в штурмовке украинских Су- 25 (04 синий и 33 синий). Один упал вблизи Дмитриевки, второй — недалеко от Шахтерска.
Украинские СМИ заявили, что, по крайней мере, один самолёт был сбит ракетой «воздух-воздух», выпущенной с борта российского истребителя МиГ- 29, патрулировавшего вдоль границы. В этом же вылете участвовал на своём Су-25М1 (08 синий) и упоминавшийся ранее капитан Волошин — «убийца» малайзийского «Боинга». На базу он вернулся без снаряжённых на его штурмовике ракет «воздух-воздух», по видимому выпустив их по российскому истребителю. Не исключено, что одну из его ракет «поймал» один из сбитых штурмовиков. Может именно поэтому Волошин и был так подавлен по возвращению на базу и произнёс свою загадочную фразу: «Самолёт не тот»?
Начальник Управления специальных операций генерал Вячеслав Назаркин отдал приказ — послать две группы спецназа в район падения штурмовиков и найти пилотов. Командование 3-го полка пыталось объяснить Назаркину, что бросать группы неизвестно куда, не организовав грамотное планирование, притом, что противник сам активно ищет сбитых лётчиков и полностью контролирует район падения — это неразумно и является неоправданным риском.
Однако Назаркин никаких возражений не терпел. На поиски пилотов были выдвинуты две группы под командованием одного из наиболее опытных офицеров полка подполковника Сергея Лысенко и капитана Кирилла Андреенко. С одним из пилотов связь появилась и группа Лысенко вывела его из района Латышево. Но связи со вторым пилотом не было, и его поиски продолжились.
29 июля ополченцы (примерно 50 бойцов при поддержке одного БТР) обнаружили обе группы спецназа на ферме в Латышево. Видимо Лысенко неправильно оценил обстановку и вместо того, чтобы изматывая противника боем, начать отход (его тыл и левый фланг оставались свободными), спешно погрузился с бойцами в имевшиеся у него два «Урала» и пошёл на прорыв. Обе машины были изрешечены огнём — подполковник Лысенко, капитан Андреенко и ещё 7 спецназовцев погибло, трое попали в плен. Спастись удалось только четверым. Потери ополчения были невелики — двое легкораненых.
Тем временем положение в Южном котле неуклонно ухудшалось. 26 июля ополченцам удалось захватить пункт пропуска «Мариновка». На следующий день министр обороны Гелетей порадовал украинский социум сообщением, что ситуация с окружённым в котле 72-й и 79-й бригадами «находится на контроле у президента Порошенко» и что военнослужащим обеих бригад уже доставлено свыше 15 тонн питьевой воды, продовольствия и боеприпасов. А между тем ситуация стала настолько критической, что Порошенко вызвал к себе начальника Генштаба Муженко и приказал немедленно готовить операцию по выводу войск из окружения.
При решении этой задачи украинское командование (по видимому не без помощи своих американских советников) пошло на нестандартный шаг, показав себя с весьма неожиданной стороны. Оно не только намеревалось захватить стратегически важную высоту Саур-Могила (шаг в сложившихся условиях вполне естественный и ожидаемый), но и попыталось одновременными рассекающими ударами в район Торез-Шахтерск, в район Луганска и в район Дебальцево разрезать Новороссию надвое, блокировав основные узлы сопротивления в Донецке и Горловке от поставок «военторга». Одновременный удар украинских войск сразу по четырём направлениям (в том числе и со стороны агонизирующего Южного котла) явился полной неожиданностью для командования Новороссии, вызвав на фронте оперативный кризис.
Накануне операции в штаб АТО в Краматорске были вызваны командиры 25-й и 95-й аэромобильных бригад полковники Содоль и Забродский, которым генерал Муженко лично поставил задачи на предстоящую операцию по захвату Шахтёрска. Действовать предстояло из района Дебальцево, где ещё шли
