80 человек. Правда обороняющихся в тот момент на высоте ополченцев «Востока» было и того меньше — всего 15 бойцов. Штурм был запланирован на 16.00 7 августа.
Утром 7 августа наблюдать за операцией по штурму Саур-Могилы прибыл сам руководитель сил специальных операций генерал Назаркин. Однако его попытки войти в курс дела и поруководить штурмом были встречены в штыки. Один из командиров роты 51-й бригады прямо отрезал высокому начальству: «А ты, п#дар усатый, молчи! Я на эту гору уже пять раз бегал. Я там каждый камень знаю. Ты ж со мной туда не пойдёшь, а здесь сидеть останешься?» Назаркин проявил чудеса выдержки и благоразумия. Он не стал реагировать на выпад и дал понять руководившему штурмом Капиносу и Гордийчуку, что вмешиваться в их действия не будет. Штурм начался.
Украинские танки били по первому пилону, пока до его уровня поднимались десантники. Потом огонь переносился выше. Но вскоре десантники получили первого «двухсотого» и откатились назад. Тогда комбат Мойсюк лично повёл их на штурм.
Украинская артиллерия «задымила» все высоты в районе Снежное и Тореза, чтобы ополченцы не смогли понять, что происходит на высоте. Одновременно ураганный огонь вёлся по верхушке кургана. Вскоре артиллерия замолчала и на высоте начался стрелковый бой.
Он был жестоким и упорным, но в итоге высоту удалось взять. «Это просто мясорубка», — резюмировал Ходаковский, — «От неубранных тел, от фрагментов разорванных тел там невозможно дышать». Украинские солдаты позднее также упоминали о тяжком смраде от непогребённых покойников вокруг высоты.
Раненых при штурме украинских солдат попытался забрать Ми-8, но был обстрелян и совершил вынужденную посадку в районе Мануйловки. На борту вертолёта находились три лётчика, получившие ранения.
Теперь уже для украинской стороны началась оборона Саур-Могилы. Оставив небольшую группу непосредственно на высоте, украинцы отвели основные силы к её подножию, дабы не подставляться под артиллерийские удары. Экскаватор под непрекращающимся миномётным обстрелом сумел вырыть четыре окопа у подножия кургана, что очень помогло обороняющимся. Однако контратак со стороны ополчения не последовало — обе стороны бились за высоту уже два месяца и были сильно истощены.
Когда Саур-Могила перешла под контроль ВСУ, части 95-й и 30-й бригад при поддержке 26-й артиллерийской бригады и авиации нанесли удары в район населённых пунктов Латышево — Рассыпное. Они понесли потери, но смогли открыть крышку Южного котла.
К тому времени почти все окружённые в котле подразделения окончательно потеряли боеспособность из-за нехватки горючего, боеприпасов, воды. Помимо команды «держитесь», командование АТО ничем им больше не помогло. А в последнюю неделю со многими частями даже не выходили на связь — уже похоронили. Люди были измотаны непрерывными обстрелами и безысходностью ситуации. И сдавали одну позицию за другой.
7 августа в ходе упорных боёв, подразделением «Прапора» был освобождён пункт пропуска «Должанский». При этом был уничтожен украинский танк и два БМП.
Дольше всего в котле держалась женская тюрьма, расположенная в Червонопартизанске. Это была настоящая крепость с толстыми стенами, катакомбами, подвалами. Держали её около сотни правосеков, нацгвардейцев и польских наёмников. Ополченцы и «отпускники» держали её в осаде почти месяц, затем взяли решительным штурмом. Уцелевшие в этой мясорубке украинские солдаты затем сдались российским пограничникам в районе Изварино.
Их примеру следовали целые подразделения, которые уничтожив оружие, прекращали сопротивление и переходили по гуманитарному коридору на территорию России. Всего пограничникам сдались более 500 украинских военных. В отличие от русских добровольцев они были вылечены, накормлены и вместо положенного в таких случаях интернирования… возвращены Украине!
Возможным объяснением подобной позиции Москвы могла быть либо боязнь попасть под дополнительный международный прессинг, либо желание передать бандеровской Украине «деструктивный элемент». Не секрет, что попавшие в котёл военные поголовно считали, что Киев их предал. Поэтому и было решено вернуть их домой для распространения пораженческих настроений в украинском обществе. Заодно это был жест доброй воли, который так и не был оценён врагом.
Бандеровский режим прекрасно понимал угрозу со стороны нескольких сотен военнослужащих, побывавших в гостеприимном российском плену, и действовал жёстко. То, что окружённым карателям не хватало еды и боеприпасов, украинская прокуратура предпочитала не замечать. В итоге все переданные российской стороной военнослужащие, согласившиеся с тем, что они дезертиры, получили по три года условно. Тем, кто упорствовал, пригрозили 10 годами тюрьмы.
Когда 6 августа был пробит коридор, начался вывод из котла уцелевших войск. При этом очень хорошо сработали украинские сапёры и военные инженеры, которые навели переправу через Миус в 3 км. к северу от Дмитровки. Несколько раз российская артиллерия разбивала переправу огнём, но её тут же восстанавливали.
Всего 6–7 августа из окружения вышло около 3,5 тысяч украинских военнослужащих, бросивших в котле почти всю артиллерию и значительную часть оставшейся без горючего техники. Вышло не более 150 машин, причём, как правило, это была колёсная техника. Немногие уцелевшие БТР были забиты людьми, как в индийских поездах. При выходе было убито и ранено около 250 человек. В числе погибших — чемпион Украины по гребле на байдарках Игорь Присяжнюк.
