Донецкого аэропорта неизвестный снайпер начал стрелять по мирным жителям, жертвы были почти каждый день. Начали его искать: откуда действует, какая у него тактика. Из украинского радиоперехвата мы узнали, что там работал американский снайпер-наёмник из частной военной компании «Blackwater». После непростых поисков его огневая позиция была обнаружена. А спустя считанные дни разведка узнала, что возле гаражей центра техобслуживания «Мицубиси-сервис» обнаружены сразу шесть снайперов противника. Проверяя данные, почти не спал четыре дня. Наблюдение показало, что военные были действительно снайперами, и группа собиралась активизироваться. Когда их дислокация была раскрыта, они поднялись на колено и заняли круговую оборону по правилам американской снайперской школы. Это мне напомнило плохие фильмы-боевики, потому что кино и учения на самом деле далеки от реального боя. Потом выяснилось, что в группу входили американцы и два поляка.
Едва снайперы и инструкторы начали гибнуть под Песками и аэропортом, у некоторых из них пропала иллюзия быстрого и безопасного заработка, на который они рассчитывали, приезжая воевать сюда».
О присутствии на фронте иностранных специалистов и наёмников представители ополчения говорили с самого начала конфликта. Однако их численность была невелика. Никакого огромного потока иностранных наёмников в течение войны не наблюдалось. Американские и польские ЧВК как правило предоставляли инструкторов для добровольческих территориальных батальонов, а на передовой действовали только в формате небольших мобильных групп, замаскированных под регулярных военных украинских или российских вооружённых сил. Хотя согласно международному праву сотрудники ЧВК не имеют права принимать участие в боевых действиях или носить форму одной из воюющих сторон.
Многих иностранных наёмников после декабрьских событий в аэропорту вывели с передовой и задействовали исключительно для охранных функций, в сфере связи, логистики и обучения. К этому времени, согласно различным источникам, общее число погибших на Восточном фронте иностранцев перевалило за 600 человек. В основном это были поляки и чехи, но попадались и граждане США, Канады, Румынии. Их трупы отправляли в Европу ночными спецрейсами из аэропорта Борисполь.
В начале декабря на передовую вернулся отдохнувший и пополненный людьми и техникой батальон «Сомали». Большая колонна техники батальона зашла на позиции, а военные корреспонденты восторженно наблюдали эту впечатляющую картину со стороны. «Всем известно, что у нас лучшие артиллеристы, у которых большой боевой опыт и практика. Все мои парни уже видели самое страшное, что может быть на этой войне. Они не боятся ничего! И сейчас для них нет ничего важнее обороны аэропорта!» — так прокомментировал своё возвращение сам «Гиви».
Вскоре в битве за аэропорт произошёл удивительный случай — украинцы под наблюдением ОБСЕ провели ротацию частей прямо через позиции ополчения! К тому времени подвоз подкреплений и продуктов в новый терминал стал почти невозможным и украинское командование пошло на переговоры, смысл которых для подавляющего большинства заинтересованных наблюдателей так и остался неясен. Наиболее вероятная версия — украинцев пропустили через посты в обмен на отсутствие помех в восстановлении гражданской инфраструктуры Донецка.
Противник вывез из терминала около полусотни смертельно уставших от ежедневных боёв «киборгов» и привёз столько же взамен, заодно пополнив запасы продовольствия.
Во время этой процедуры состоялась знаменитая встреча Арсения Павлова (Моторола) с комбатом 93-й механизированной бригады Алексеем Оцерклевичем (Купол). Противники обсудили несколько частных вопросов, заверив друг друга в желании мира. Признание «Купола» в том, что идёт братоубийственная война, его рукопожатие с «Моторолой» немедленно вызвало истеричный гнев украинских «диванных войск» и СМИ. Украинское общество заклеймило офицера «предателем», а бойцы 93-й бригады даже написали письмо с требованием отстранить комбата от должности.
Попав под столь мощный прессинг «Купол» не нашёл в себе мужества пойти против «диванного» большинства. «Спасибо» он, оказывается, не говорил, да и руку подавал не улыбаясь, а скрипя зубами. И вообще якобы стоял под стволами 20 автоматов. Если бы не они — придушил бы ненавистного «Моторолу». Вот только Павлов в отличие от Оцерклевича был ранен и не вооружён. И стояли за ополченцем не автоматчики, а сотрудники ОБСЕ. В результате своей лжи «Купол» потерял уважение и друзей, и врагов.
В дальнейшем по такой же схеме было проведено ещё две ротации — 22 декабря и 6 января, после чего глава ДНР Александр Захарченко заявил, что «не видит никакого смысла» позволять дальнейшую ротацию сил АТО в Донецком аэропорту. За время подобных встреч украинская сторона обманула ополченцев, использовав туман и временное перемирие, чтобы подвести «киборгам» боеприпасы, хотя об этом не договаривались.
Обманул Моторолу, забыв об офицерской чести и совести, всё тот же «Купол». Сам он без угрызений совести рассказывает об этом так: «Второй случай (встречи с «Моторолой» — авт.) был через несколько дней, когда в новом терминале танки противника прямой наводкой накрыли наш склад боеприпасов… Боекомплект остался небольшой, а там бери их голыми руками. При этом официально соблюдается перемирие, терминал окружён, и сносить блокпост «Моторолы» под Песками огнём я не имею права. Приказ. Война она как бы в одном новом терминале. Там можно стрелять, а у нас нельзя стрелять. А ребята просят помощи. Что делать?
Я поехал сам. Я лично вышел на переговоры с «Моторолой». Это снова вызвало ажиотаж, телекамеры. Пока мы разговаривали, и нашу беседу снимали, две машины с боеприпасами проехали с другой стороны незаметно для противника и без досмотра. Камеры выключили, и «Моторола» начал «наезжать», мол, почему посмели без досмотра направить машины, сейчас мы тебя заберём в плен. Пришлось выходить на связь с командованием, если бы меня не отпустили, то наши накрыли бы этот блокпост артиллерией. У меня здесь в Песках и в терминале ни у кого никаких вопросов по этому поводу не возникло — все знали, зачем и что я сделал, так что были только благодарности. У начальства тоже никаких претензий. Это был мой личный риск и моя
