ВСН с артиллерией и танками. Главное было сделано — Широкино стало первым наступлением бандеровских войск на Восточном фронте начиная с августа 2014 года и украинское общество получило очередную порцию информационного допинга.
Однако прочно укрепиться в Широкино карателям не удалось. С Саханки открыли плотный и точный артиллерийский огонь и «Азову» с «Донбассом» стало плохо. Выдвинувшиеся 12 февраля к посёлку подразделения ВСН несколько раз ходили в контратаку, понесли потери, но сковали украинские части боем. А так как батальоны действовали в рамках несогласованной с ВСУ операции, то прикрытия танков и артиллерии они не имели.
14 февраля бойцы ВСН ворвались в Широкино и выбили противника из посёлка. Не привыкшие к тяжёлым затяжным боям, каратели бежали так быстро, что оставили в качестве трофеев АГС, пулемёты, машины, флаги со свастикой, кое-где даже дымились мангалы с рыбой. Бежавший комбат «Азова» и другие командиры попали под обстрел и на своей машине, по иронии судьбы, врезались прямо в памятник воинам-освободителям Донбасса.
В это время командование сектором «М», получая от «Азова» панические просьбы о помощи, дало приказ десантникам 79-й аэромобильной бригады, морпехам 36-й бригады и танкистам 17-й танковой бригады выдвинутся на окраину Широкино и деблокировать «Азов». В само село задача заходить не ставилась — штаб сектора не горел желанием ввязываться в тяжёлые уличные бои и нести бессмысленные потери.
Прибыв на место и заняв высоту, части ВСУ так и не смогли наладить нормального взаимодействия с «Азовом» и другими подразделениями — у всех были разные радиостанции и разные частоты связи. Азовцы предложили морпехам совместно пойти на зачистку Широкино, однако попали в засаду и сразу же бежали. Морпехи с боем отошли позже, страшно злые из-за попытки «Азова» ими покомандовать. Танкистов буквально рвали на части: и десантура, и морпехи, и азовцы постоянно требовали прикрытия «бронёй».
В ночь с 14 на 15 февраля в соответствии с Минскими договорённостями наступал режим прекращения огня, и ровно в 21.00 артиллерия ВСН замолчала. Пользуясь затишьем украинские морпехи, десантники и каратели «Азова» выносили из села своих убитых и раненых, собирали заблокированных и просто потерявшихся бойцов.
Потом кто-то из «укров» пальнул из миномёта по позициям ВСН. Бойцы Новороссии начали в ответ накрывать украинские позиции артиллерией. Затем в контрбатарейную борьбу включились украинские батареи, и всё понеслось по новой.
16 февраля «Азов» окончательно покинул район Широкино, оставив позиции на попечении боевиков «Донбасса», морпехов, десантников и нацгвардейцев. Попытка изобразить контрнаступление под Мариуполем в итоге привела только к большим потерям. Одних раненых в «Азове» оказалось порядка 50 человек, ещё 10 погибли. Стороны остались при своём. Вообще операция не стоила бы внимания на фоне других боев, если бы не преувеличенная медийная составляющая.
Стремясь повторить мариупольский «успех», командование АТО отдало приказ 57-й мотопехотной бригаде идти на штурм Горловки, так как ранее расположенные в городе силы ВСН в это время бились в районе Дебальцево. Но деморализованная бригада так и не сдвинулось с места, хотя шансы на захват города у неё были.
Тем временем 12–13 февраля ополченцы предприняли очередной штурм Дебальцево и ряда ключевых опорных пунктов по периметру обороны. По рассказу командира подразделения ВСН «Варяг» во время одного из боёв бандеровцы выпустили из местной колонии Чернухино более 300 заключённых и погнали их на минные поля. Часть из них погибла, некоторым удалось добежать до позиций ополченцев и сдаться.
14 февраля интенсивность артиллерийских ударов по украинским позициям несколько снизилась. Ополченцы продолжали атаки и попытки уничтожить ряд опорных пунктов, но уже без прежнего решительного ожесточения.
15 февраля силы ВСН приступили к решительному штурму Дебальцево и Чернухино, попутно вытесняя «укров» с юга и юго-востока котла к укрепрайону в районе Ольховатки. Оборону противника приходилось взламывать с большим трудом. Одна из луганских разведрот при попытке атаковать украинский укрепрайон севернее Дебальцево сразу потеряла 20 человек убитыми.
Позиции противника находились под постоянным обстрелом гаубичной артиллерии, РСЗО «Град» и миномётов. Вся вражеская связь давилась средствами РЭБ, в результате чего сложилась трагикомичная ситуация — украинский Генштаб потерял связь с Дебальцево по своим каналам, в то время, как волонтёры без проблем общались с окружёнными и писали в «Фейсбуках», как всё там плохо.
16 февраля в плен к бойцам ВСН сдались 9 обмороженных и раненых украинских военнослужащих 8-го полка спецназа и 101-й бригады охраны Генерального штаба. С ними лично пообщался Александр Захарченко. Пленных показали по российским телеканалам, затем перевязали и покормили.
В тот же день из Дебальцево, через позиции батальона «Август», попытался прорваться БТР-80 с надписью «Бродяга» и самым популярным среди карателей девизом «ПТН ХЛО». БТР нёсся на полном ходу, палил из пулемёта во все стороны, пока его не расстреляли вместе с находившимися внутри тремя украинскими карателями. Оснащены они были очень неплохо — штурмовые винтовки «Форт-221», прицелы, тепловизоры и прочий пафосный обвес. Стали смотреть документы убитых. Одним из них оказался капитан 3-го полка спецназа Юрий Бутусов. Ещё один — военный оператор телерадиокомпании министерства обороны Украины «Бриз», капитан-лейтенант ВМС Дмитрий Лабуткин, пресс-офицер сектора «С». Ранее он служил в Крыму, после воссоединения полуострова с Россией уехал в Одессу, где продолжил службу в рядах бандеровского флота.
В Дебальцево Лабуткина направили сделать фотоснимки украинских флагов на фоне известных мест, памятников, государственных и ведомственных зданий, чтобы доказать на переговорах в Минске, что Дебальцево под контролем украинских сил. Город пылал и обстреливался, но Лабуткин успешно провёл необходимую фотосъёмку. Ночью была сформированная колонна, которая должна была вывести раненых на «Большую землю», в направлении
