Между тем маленькая речь старика снова пробудила в душе профессора Курца опасения по поводу верований первобытного человека, а потому он и приступил к осторожным расспросам по этому предмету.
— В том месте, где мы живем, — сказал он, — совсем нет урагана и мы не знаем, что это такое.
— Нет урагана? — удивился старик. — Может быть, ваше место далеко и ураган не знает его.
— А где же он живет и часто ли приходит сюда? — спросил Курц.
— Где он живет! Этого никто не знает. Давно уже, очень давно стал приходить сюда ураган. Никто никогда не мог еще увидеть его, но все мы слышим, когда он идет по земле, гремит своим страшным голосом и бросает свои страшные, огненные камни в тех, кого хочет убить. Мы не знаем, за что он убивает нас, но когда он бывает здесь, мы всегда просим, чтобы он этого не делал, и бывает, что он уходит, не тронув никого из нас. Иногда он разрушает наши жилища, срывает плоды, которые мы едим, ломает деревья… О! он очень, очень страшен. Мы не знаем, за что он приходит в гнев и не знаем, чем его можно успокоить, но мы пробуем давать ему наши плоды. Один раз они остаются нетронутыми, а другой раз он берет их себе. Вот как мы узнали это.
Давно уже, очень давно, жил здесь один человек. Пошел он раз за плодами далеко, далеко от своего жилища и вот почуял, что скоро придет в то место ураган. Очень он испугался, потому что был один и так стал говорить урагану: «Вот все мои плоды; не трогай меня, страшный ураган, и возьми все это себе». Потом человек этот положил свои плоды на землю, а сам зарылся в песок, потому что очень боялся, а ночью пришел ураган и человек этот говорил, что никогда еще не слыхал его таким страшным! В ту ночь он столько бросил на землю своих огненных камней, что человек тот видел все даже с закрытыми глазами. И вот увидел он, как сверху опустилась большая рука, огненные камни посыпались как дождь, ураган завыл, загрохотал, схватил плоды вместе с песком, на котором они лежали, поднял все это вверх и унес с собой, а его не тронул.
Вернулся он домой и рассказал все это другим людям. Вот теперь все и знают, что если человек даст урагану плодов, то он, может быть, и не убьет его.
Едва только старик успел произнести последние слова, как второй сын хозяина наших европейцев вдруг вскочил с своего места, словно припомнив нечто, имевшее необыкновенную важность.
— Вчера, — торопливо заговорил он, — моя сестра тоже положила плоды для урагана! Я тоже ходил с нею и знаю, где они должны лежать.
— Ах да, я это сделала, — подтвердила девочка, всплескивая руками и только теперь припоминая свою затею, которая до сих пор казалась ей лишь забавой.
Это неожиданное сообщение вызвало среди туземцев живейший интерес и все, во главе со стариком, предводительствуемые девочкой и ее братом, поспешили из пещеры, сгорая желанием поскорее узнать судьбу этого жертвоприношения. Конечно, наши друзья отправились также вместе с другими.
Но Иоганн несколько задержал Ганса и трясущимися от страха губами прошептал, обращаясь к нему по-немецки.
— Ах, дорогой Ганс, Боже мой, что же нам теперь делать?!
— Как что делать? — воскликнул удивленный молодой человек. — Да что это с вами творится, Иоганн, вы бледны, как полотно.
— Ради Бога, тише! Ох, я должен сообщить вам ужасную, роковую тайну!
— Да говорите скорее, в чем дело — с беспокойством уже спросил Ганс.
— Ох, господин Ганс, я должен вам признаться, что вчера вечером я съел это жертвоприношение.
— Вы его съели, несчастный!
— Да, я его съел, несчастный, — жалобно отвечал тот.
— Ну так смотрите же, ни слова об этом! Что бы вы ни услышали, вы должны быть немы, как рыба, иначе ваш ужин может обойтись очень недешево.
— О, будьте уверены, что если мое спасение зависит только от молчания, то я скорее откушу себе язык, чем вымолвлю хоть одно слово. Но все-таки клянусь вам, что я и не думал кощунствовать, так как и не подозревал назначения этих плодов. О, Боже мой! что за ужасная страна, что за ужасная религия!..
Между тем все вышли уже из своего временного приюта, а вместе с другими Ганс вывел и трепещущего Иоганна.
Ночь уже миновала, и когда приступили к поискам фруктов, то недостатка в свете не было.
— Вот то место, где вчера сестра положила плоды для урагана, — вскричал мальчик, подбегая к очень заметному выступу скалы.
— Да, да, но плодов здесь уже нет, — прошептала девочка, со страхом прижимаясь к своей матери, — к этому неизменному убежищу детей всех времен и всех народов.
— Да, их нет здесь, — торжественно проговорил старик, — нет потому, что вчера ночью они взяты отсюда страшным ураганом. Так вот почему я слышал его голос так близко от пещеры, — добавил он, обращаясь к остальным.
Задумчиво стояла пораженная толпа этих наивных детей первобытной природы, окружив маленькую героиню события и, почем знать, может быть, в душе благодаря ее за избавление от грозной опасности минувшей ночи. Во всяком случае, старик, вероятно, высказал общую мысль, когда, подойдя к девочке, произнес, ласково погладив ее по кудрявой головке:
— Ты сделала хорошо, очень хорошо, — может быть, за эти плоды ураган не тронул никого из нас.
