Права этих людей были определены в документе под названием «Общие указания о вербовке и использовании рабочей силы с востока», изданном в феврале 1942 года. Пребывание восточных рабочих в Германии (как трудовые обязанности, так и быт) было строго регламентировано. Их положение в социуме Третьего рейха было существенно ниже всех других иностранных рабочих и, естественно, самих немцев. В основном осты должны были работать в добывающей и военной промышленности.
Планировалось, что они будут вести совершенно автономную жизнь, которая не предполагала каких-либо контактов с местным германским населением. Так, предприятиям предписывалось создавать особые рабочие лагеря, обнесенные колючей проволокой. Остарбайтеры должны были находиться там все свободное от работы время. Проступки сурово наказывались (в зависимости от степени серьезности) отправкой в исправительно-трудовой или концентрационный лагерь. А за связь с немкой грозила смертная казнь.
Восточные рабочие дифференцировались по национальности. Вообще же отличительной внешней чертой остарбайтеров была синяя нашивка на груди с буквами OST. Причем за ее отсутствие вынужденные мигранты тоже рисковали оказаться в штрафном лагере. Работа оплачивалась по ставкам втрое меньше, чем немецким рабочим. Платили остарбайтерам специально отпечатанными деньгами, например в виде марок, похожих на почтовые. На них можно было купить ограниченное количество товаров в специальных магазинах при лагерях. А с введением в Германии карточной системы на основные товары остарбайтеры вообще не могли воспользоваться заработанными деньгами.
В дальнейшем остовцы стали привлекаться и к работе в сельском хозяйстве; женщин принимали в семьи в качестве горничных. Судя по воспоминаниям самих угнанных в Германию, их жизнь зачастую зависела не от статуса остарбайтера, а от места работы и отношения работодателя. Более легкой считалась жизнь на фермах и в качестве обслуживающего персонала в частных домах (кстати, пребывание в Германии во многом облегчало знание немецкого языка). Условия труда и быта рабочих, занятых в тяжелой промышленности и добывающей отрасли, были зачастую невыносимыми.
Хотя следует сказать, что со временем гитлеровская власть даже пыталась улучшить положение остов. Так, в лагерях была убрана колючая проволока, рацион пересматривался в сторону улучшения, повышалась оплата труда, устанавливалась возможность выхода за пределы лагеря и отпуска. В планах была и замена нашивок с надписью OST нашивками с национальными символами. Правда, это не было реализовано.
Отправка советских граждан в Германию происходила на фоне внутриведомственных конфликтов в Третьем рейхе по этому вопросу. Ведь идеологический, экономический и военный аспекты данного явления вступали в противоречие. В большинстве случаев Ф. Заукель в этой борьбе оказывался победителем. В рамках четырех проведенных кампаний ему удалось привлечь в качестве остарбайтеров огромное количество людей.
И оценки историков здесь разнятся. Как правило, общее число угнанных в Германию советских граждан в разных источниках варьируется от 5 до 7 миллионов, включая военнопленных. П. М. Полян приводит цифру 8,7 миллиона человек, имевших гражданство Советского Союза и перемещенных за годы Второй мировой войны на Запад. Это военнопленные, остовцы-восточники и остовцы-западники (поляки и жители Прибалтийских республик), фольксдойче (этнические немцы), финны-ингерманландцы, вывезенные в Финляндию и репатриированные после войны, и небольшое количество гражданских интернированных (к ним относились, например, советские моряки).
Также следует учитывать, что в конце войны в западном направлении пошел поток так называемых беженцев, или эвакуированных. Здесь нельзя забывать о работе пропаганды, ведь агонизирующему Третьему рейху требовалось создать картину бегства людей от советской власти. Конечно, в число беженцев входили коллаборационисты. Но были среди них и простые сельские жители, которых отступающие гитлеровцы угоняли целыми деревнями.
Кстати, формально те, кто пошел на сотрудничество с оккупационными властями, имели более высокий статус по сравнению с остарбайтерами. Но, как отмечает П. М. Полян, обещанных привилегий такие эвакуированные не получали, а привлекались к принудительному труду.
В любом случае депортация никогда не бывает добровольной. Насильственное перемещение миллионов людей в условиях военного времени было признано Нюрнбергским трибуналом преступлением против человечности. Именно поэтому Ф. Заукель был казнен по приговору трибунала. Рейхсминистр вооружений и боеприпасов А. Шпеер был признан виновным в совершении военных преступлений и преступлений против человечности и приговорен к 20 годам тюрьмы.
В октябре 1944 года в Совете народных комиссаров СССР было создано Управление уполномоченного по делам репатриации. После окончания Второй мировой войны в соответствии с Ялтинскими соглашениями бывшие остарбайтеры должны были вернуться в СССР независимо от их желания. По мнению П. М. Поляна, эту репатриацию также следует рассматривать как насильственную. Ведь несмотря на то, что большинство советских людей хотели вернуться на родину, желание каждого отдельного человека не учитывалось. Естественно, были и невозвращенцы. Немалое число восточных рабочих попало в Германию в детском и подростковом возрасте после разлучения с семьями, что тоже могло повлиять на их желание остаться в месте пребывания. В ряде случаев бывшие остовцы отказывались возвращаться, опасаясь репрессий в СССР.
После возвращения репатрианты помещались в лагеря для беженцев и перемещенных лиц и проходили процедуру фильтрации, в ходе которой проверялось, не был ли отъезд человека в Германию добровольным, а также непричастен ли он к военным преступлениям. Причем добровольность перемещения в Германию доказать было довольно сложно, поскольку данный момент документально не фиксировался. При наличии же улик в совершении преступлений репатрианты подвергались судебному преследованию как коллаборационисты.
По прибытии в СССР все бывшие остарбайтеры столкнулись со схожими проблемами: прежде всего это недоверие со стороны и властей, и социума. До середины 1950-х годов за репатриантами в той или иной форме велось негласное наблюдение со стороны НКВД или КГБ. Факт работы в Германии во время
