своя жизнь и уклад.
И публика театру под стать. Вчера щедро дали мне смеха, апплодисментов, устроили овацию, завалили цветами. Я играл для них с особым азартом.
Сегодня спектакль в Пензе. Здесь много людей вчера и сегодня интересовались, не будет ли отмены, приехал ли я. Такое происходит нынче во многих городах. Очень много отменяется концертов, спектаклей, выступлений. Отменяются концерты известных классических музыкантов, концерты солистов балета, наряду с этим отменяются экзотические шоу. Отмена за отменой антрепризных спектаклей с участием известных киноактёров. Отменяются концерты юмористов и производных «Комеди клаба»… Зрители же узнают о том, что спектакль или концерт отменён, только когда приходят нарядные к театру или филармонии, приходят и читают табличку «Отмена». После такого у них пропадает желание снова покупать билеты и куда-то идти, утрачивается доверие к исполнителю…
Можно с уверенностью сказать, что прошедшей зимой и нынешней весной со зрителями остались те исполнители, которые ни разу их не подвели. Хотя – любая отмена наносит косвенный удар по репутации всех, кто занимается концертной и гастрольной деятельностью. В этом процессе может обнадёживать только одно: возможно, произойдёт чистка рядов.
Завтра к вечеру буду в Саратове, там меня ждёт мой любимый Театр имени Слонова и любимая саратовская публика. Саратов определённо входит в число городов, где знают, любят и понимают театр. В этом городе рождаются и вырастают замечательные артисты…
Готовлюсь к спектаклю в Саратове, здесь аншлаг, и давно. Этим спектаклем завершу Поволжский тур. Рано утром улечу в Москву, там завтра спектакль. В Москве «Шёпот сердца» сыграл четыре раза в марте. Московские друзья-приятели, родственники, знакомые уже начали на меня сердиться, обижаться, ворчать. В этот раз сыграю два спектакля подряд, а потом улечу на Венский фестиваль, в рамках которого мне предстоит дважды исполнить с переводом на немецкий «Прощание с бумагой».
В Саратове сегодня совсем летняя погода. По набережной ходят в шортах, в сарафанах. Волга спокойная-спокойная, тёмная. Облака над ней летят роскошные, причём возникает впечатление, что они летят именно над рекой: над городом облаков определённо меньше. Кто знает, может, им приятно отражаться.
Съел сегодня на воздухе на веранде с видом на реку первую в этом году окрошку. Именно с этого момента я всегда начинаю отсчёт лета.
Рано утром вылетел из жаркого, залитого рассветным и сразу по-летнему жалящим солнцем Саратова в Москву, которая встретила холодным дождём. Я обрадовался дождю. Работать, когда жарко и на улицах люди ходят в шортах и во всём коротком, сложно – даже не по причине того, что обидно тёплым долгожданным летним вечером, вместо того чтобы гулять, сидеть в неудобной гримёрной, а потом играть в душном зале. Не в этом дело… Дело в том, что и публика, одетая в лёгкие ткани, пришедшая с тепла и света в тёмный театральный зал, чаще всего какая-то несосредоточенная, слегка опьянённая благодатью лета и солнца…
Только этим я объясняю повышенное количество звонков мобильных телефонов в те дни, когда за стенами театра тепло, солнечно и радостно.
Однако ничем я не могу объяснить идиотскую выходку саратовского зрителя вчера, почти в конце спектакля.
Саратовская публика одна из самых моих любимых. Театр здесь понимают, им гордятся, прекрасно зная, каких великих артистов породила саратовская земля. Вчера почти весь спектакль я нарадоваться не мог тому, как тонко и точно публика реагировала на детали или обороты, на которые в некоторых других городах никто и внимания не обращал. Я даже во время спектакля сделал несколько комплиментов публике… Играл самозабвенно и радостно. Спектакль шёл к своему завершению, а в этом завершении происходит несколько маленьких театральных чудес, которых я жду, зная, как они радуют зрителя. Эти чудеса подготавливают финал, к которому и я, и весь зрительный зал совместно движемся, проходя целый ряд душевных переживаний…
И вот в самый нежный момент спектакля из зала раздаётся абсолютно идиотская реплика. Громко, с желанием быть услышанным всеми. Обычно я готов к любым проявлениям и любому поведению, но не в такой момент. Я растерялся и переспросил, потому что неотчётливо расслышал сказанное. Человек самодовольно повторил. Кто-то машинально хохотнул, хотя в целом зал затих, возмущённый выходкой. Я увидел того, кто нарушил ход спектакля. Подошёл к авансцене и рассмотрел молодого, но совсем не юного мужчину во втором ряду. Он самодовольно улыбался. Отвратительно видеть человека с таким глупым и бессмысленным выражением лица и понимать, что почти два часа спектакля он занимался непонятно чем. Непонятно, зачем он здесь сидел, зачем слушал, зачем вообще пришёл. Наверное, он привык ходить на выступления бессчётных производителей смехового мусора, с которыми можно вступить в обмен репликами, и ждал удобного случая…
Я, разумеется, не опустился на его уровень и сделал так, чтобы он больше ничего не посмел сказать. Вряд ли он понял сказанное, но интонацию я подал такую, чтобы он остерёгся что-то ещё вякнуть. Зал меня дружно поддержал, спектакль продолжился, но он серьёзно споткнулся и на какое-то время потерял равновесие. Это ощутили все. И все, кто ко мне подошёл после спектакля, выражали сожаление.
Да, через наглость, глупость и мерзость нужно перешагивать, стараться не обращать на них внимания, но наглость на то и наглость, что делает всё, чтобы об неё споткнулись, а лучше – чтобы об неё разбились. При этом наглость почти всегда неразрывно связана с глупостью.
Хочу поделиться историей забавного знакомства.
В Пензе остановился в гостинице, в которой всего два номера, куда селят известных артистов. При заселении мы узнали, что в соседнем номере будет жить Валерий Меладзе, его концерт должен был проходить параллельно с моим спектаклем. Заселился я в гостиницу, поужинал и, совершенно уставший, лёг спать.
