При этих словах к нашим ногам свалился камень величиной с голову ребенка.
– Тише! – прошептал я. – Звук вашего голоса вызывает опасные колебания.
Нагнувшись, чтобы поднять упавший камень, я ощутил под руками что-то острое. Это оказалась берцовая кость человеческого скелета, пожелтевшая от времени. Немного дальше лежали и другие кости.
– Вероятно, несчастного пришибло упавшим осколком, – заметил Стрикленд.
Мы медленно продвигались назад к выходу.
– Вот, посмотрите сюда, Игнасио! – остановил меня мой друг, наклоняясь и поднимая небольшой самородок чистейшего золота в несколько унций весом.
– Не подлежит сомнению, что это очень богатый рудник, – ответил я, – но я слышу вдали зловещий гул, и нам лучше скорее уходить!
Двигаться было очень неудобно при мерцающем свете свечи, и Стрикленд нечаянно ударился коленом о выступ стены. Вероятно, удар был довольно сильный, потому что, забыв всякую осторожность, он громко вскрикнул. Над самой моей головой отозвался сильный треск, точно раздирали крепкую ткань, и мгновение спустя я уже лежал на земле, придавленный большой тяжестью. Эта каменная масса сорвалась с того выступа, о который ударился Стрикленд. Темень вокруг была полная, так как мой спутник тоже упал и свеча погасла. Первой моей мыслью было – он умер. Так прошло несколько минут, прежде чем я услышал его тихий голос:
– Игнасио… Вы живы?
Я ответил не сразу. Мне было ясно, что и остальная часть свода долго не выдержит. Я не мог пошевелиться и понимал: если Стрикленд останется со мной, то и он обречен на смерть. Меня ничто не могло спасти, а он мог уйти. И все-таки я ответил, хотя знал, что он не уйдет.
– Бегите, сеньор! Я жив. Только зажгу свечу и последую за вами!
– Вы говорите неправду, Игнасио. Ваш голос доносится с земли.
Пока он говорил, я опять услышал шум. Когда он засветил свечу, внимательно осмотрел мое положение и свод над нами, то увидел нависший на выступах стены огромный камень, слегка качавшийся при его малейших словах.
– Ради Бога, уходите, – шептал я. – Через несколько часов будет поздно, а мне ничем помочь нельзя. Я обречен на смерть, и меня надо предоставить собственной участи.
После минутного колебания он опять собрался с мужеством и едва слышно заговорил:
– Мы вместе вошли, вместе и выйдем или вместе погибнем. Камень только придавил вас, а не раздавил кости, иначе вы не могли бы ни слова сказать.
– Нет, друг, я получил смертельный ушиб, хотя кости мои, может быть, целы. Бегите отсюда, умоляю вас.
– Нет! – ответил он решительно. – Я постараюсь приподнять камень.
Но как он ни был силен и крепок, ничего не мог сделать.
– Я отправлюсь за помощью, – сказал он тогда. – И приведу людей.
– Да-да, сеньор! – поспешил я поддержать эту мысль, зная, что он не успеет вернуться, зато сам будет спасен. – Но погодите одну минуту. Я передам вам один предмет, нагнитесь ниже, чтобы я мог возложить на вашу шею эту цепь. Если вы когда-либо будете нуждаться в услугах индейцев, покажите этот предмет какому-нибудь вождю, и он умрет за вас, если потребуется. Я делаю вас своим преемником Мексиканского царства в сердцах всех индейцев, потомков свободных некогда ацтеков. И пусть Бог вас хранит!
Стрикленд молча положил в карман мой талисман и быстро ушел.
«Вероятно, он слишком испуган и боится говорить, – подумал я. – Впрочем, он должен скорее спасать свою жизнь!»
Но этими мыслями я жестоко оскорблял своего друга. Потом он говорил мне, что, выйдя из пещеры, был в полном недоумении, как меня спасти. Эта местность была необитаема, и требовалось несколько часов, чтобы добраться до Кумарво и привести оттуда людей. Он неподвижно стоял некоторое время, но тут его взор случайно упал на росший неподалеку, близ небольшого журчащего ручейка, ствол дерева мимозы. Его осенила блестящая мысль: с помощью рычага ему удастся то, чего он не мог сделать голыми руками. Перескочив ручей, он ухватился за дерево, нагнулся и надломил его у самого корня. Надрезать и очистить ветки охотничьим ножом было делом минуты. Но в это время из пещеры до него донесся какой-то шум. Робость овладела им, и он готов был бежать. Но другое чувство опять взяло верх, и он вошел в пещеру. Большой камень висел по-прежнему – свалился другой, ближе к выходу.
– Вы живы, Игнасио?
Эти слова вывели меня из забытья, в которое я впал от боли. Но спасение казалось немыслимым. Даже с помощью принесенного рычага Стрикленд не мог приподнять камень.
– Подвиньте рычаг немного правее: там больше места, – посоветовал я, определив на ощупь положение камня.
Он так и сделал; повиснув всей тяжестью на другом конце, рискуя сломать дерево, Стрикленд слегка приподнял давивший меня гнет. Сжавшись и извиваясь, как змея, я выполз из-под камня. Но встать на ноги был уже не в силах.
– Меня надо нести, сеньор! – сказал я.
