заговорил нарочито высоким голосом. Некоторые зрители засмеялись.
– О чем идет речь в представлении? – спросил Вермандуа.
– О, это шутки и бурлески, – отозвался Марсильо. – Вообразите себе комедию дель арте или фламандский народный театр. Есть хитроумный Карагёз, это нечто вроде Арлекина. Кроме того, есть еще Ченги, это вроде женского варианта Скарамуччи. Ну, сравнение не слишком точное, в театре Карагёз значительно больше персонажей: евреев, греков, заик, заносчивых константинопольцев. И публика всех их знает.
Марсильо заглянул в чашку:
– Вот сейчас кофе будет хорош.
Вермандуа выпил первым. С губ его сорвался возглас удивления.
Генерал усмехнулся:
– Это не то же самое, что теплые помои, которые подают в Париже, верно?
Турецкий кофе был не только очень горячим, но и крепким. Он был не таким горьким, как английский, и покрыт бархатной пеной, которую Марсильо назвал «кепук». Генерал показал на несколько маленьких пиал, стоявших на подносе. В них содержались различные порошки, которыми можно было дополнительно приправить кофе. Овидайя понюхал все. В одной была молотая корица, во второй – кардамон. В третьей обнаружился желтовато-белый порошок, обладавший тяжелым бальзамическим ароматом, с трудом поддававшимся описанию.
– Сахар? – спросил Вермандуа.
Овидайя покачал головой:
– Нет, думаю, это амбра.
– Вы имеете в виду вещество, которое добывают из желудков кашалотов? Да оно же стоит целое состояние, по нескольку пистолей за унцию.
– Да, действительно, – согласился Марсильо. – Но, по моему опыту, для турок нет ничего излишне дорогого для хорошего кофе.
Овидайя указал на четвертую чашку, стоявшую на подносе между ними, пустую и словно покинутую:
– Вы не спрашивали хозяина о Кордоверо?
– Спрашивал. Полагаю, что он скоро подойдет к нам.
И действительно, вскоре в их павильон пришел Горгулу и поклонился. Марсильо пригласил его присесть и налил кофе. Гергулу отпил немного, а затем достал откуда-то обмотанный вощеной бумагой и запечатанный пакет, положил его между ними на землю. Овидайя едва устоял перед искушением немедленно поднять его и открыть. Вместо этого он дождался, пока владелец кофейни выпьет кофе и попрощается, и только после этого взломал печать.
Внутри находились различные карты, а кроме того, выданные Высокой Портой пропуска, обещанные ему Кордоверо. Овидайя едва посмотрел на них, чтобы остальные не увидели слишком много. Насколько он мог судить на первый взгляд, подделки были сработаны на славу. Кроме этого в пакете обнаружилась так называемая
Дорогой друг!
Надеюсь, эти документы соответствуют вашим ожиданиям. Недавно поступил обещанный вами венецианский вексель, благодаря которому удалось выполнить эту часть нашего соглашения. Однако в другом пункте я не смогу выполнить нашу договоренность. От встречи с вами я, к сожалению, вынужден отказаться. Дело не в недоверии к вам – на самом деле я ничего не хочу так сильно, как встретиться лицом к лицу с родственной душой. Причины, по которым я вынужден изменить свое решение, связаны с не зависящими от меня сложностями. Поэтому я прошу вашего прощения и надеюсь, что вы будете продолжать писать мне. Переписка с вами – это один из немногих лучей света в моей весьма уединенной жизни ученого. Желаю вам удачи в задуманном предприятии и остаюсь искренне ваш
Овидайя опустил письмо.
– Что-то не так? – спросил Марсильо.
– Нет, просто… Кордоверо не сможет сопровождать нас.
– Однако у вас есть все документы, необходимые для нашей миссии?
Овидайя молча кивнул. Они поднялись и направились к выходу. Однако, прежде чем выйти на улицу, он попросил:
– Паоло, приведите ко мне, пожалуйста, владельца еще раз.
Генерал кивнул и подал знак Гергулу, наблюдавшему за ними из алькова. Владелец кофейни подошел к ним. Овидайя поклонился.
– Вы говорите по-французски, почтенный паша?
– Немного, эфенди.
– Вы видели человека, который принес эти бумаги?
– Да, эфенди.
