– Я тоже пойду с вами. Никогда не был в турецкой кофейне.
– Вас ведь интересуют только бардаши, Луи! – крикнул Марсильо и громко захохотал.
Вермандуа скривился, а затем поднялся.
– Пойду за вещами и встречусь с вами внизу, месье.
Когда Бурбон шумно захлопнул за собой дверь, Овидайя поинтересовался:
– А что такое бардаш?
Марсильо вышел из-за ширмы. Он был одет в офицерскую форму с золотыми пуговицами, вокруг бедер подпоясан синим шарфом, как знак того, что он сражался за Англию. Спокойно пристегнул шпагу, засунул за пояс два пистоля и только после этого ответил:
– Мальчик, работающий в кофейне. Приносит напитки, – он поднял бровь, – и оказывает другие услуги.
До кофейни идти было минут двадцать. Когда улица франков осталась позади, путешественники очутились сначала в квартале, где жили, судя по всему, в основном греки. Однако через некоторое время им стало попадаться все больше турок, и Овидайя предположил, что они дошли до квартала Хан-бей. Марсильо спросил у одного из уличных торговцев, как пройти в нужную кофейню, и вскоре они были на месте. Овидайе доводилось слышать, что у турецких кофеен мало общего с английскими, однако он был потрясен. Это была не кофейня, скорее сад, где пьют кофе. В ярко-зеленой траве стояло несколько небольших павильонов, между ними были разбросаны бархатные подушки всех цветов, на которых, развалившись, сидели мужчины в тюрбанах. Многие курили кальяны, почти у всех в руках между большим и указательным пальцами были крохотные пиалы. Между павильонами журчал ручей, через который был переброшен маленький, покрытый красным лаком деревянный мостик. Кроме того, Овидайя увидел композиции из роз и тюльпанов, а также что-то вроде кукольного театра, стоявшего на небольшой сцене. Среди гостей сновали мальчики, большинство из них были вряд ли старше десяти лет. Они приносили джезвы с кофе и горячие угли для кальянов.
Когда они вошли в сад, их приветствовал пожилой господин в красивом тюрбане. Он изо всех сил пытался скрыть удивление, однако у него это не слишком хорошо получилось. Марсильо поклонился. Мужчина поступил точно так же.
– Добрый день, эфенди. Меня зовут Гергулу, – произнес он на ломаном французском. – Чего желать?
Марсильо ответил ему по-турецки. Это была очень длинная тирада. Гергулу слушал очень внимательно, и недоверчивость в его взгляде постепенно исчезала. Затем мужчина кивнул и повел их к одному из павильонов.
– Что, ради всего святого, вы ему рассказали? – поинтересовался Вермандуа. – Историю своей семьи?
– Что мы приехали из далекого Лондона и даже там говорят, что его кофейня самая лучшая во всем Леванте. И что мы – большие почитатели османской культуры, а потому просим позволения выпить здесь кофе, чтобы могли рассказать на родине о том, как мастерски готовят вино ислама кавечи, мастера кофе почтенного мастера Гергулу.
– Эта османская лесть отвратительна, – произнес француз.
– Но она работает, драгоценный Луи. Обычно сюда не приходят ни гяуры, ни евреи. Лишь немногим избранным разрешено приходить в эту кофейню.
Они устроились в павильоне, который, как пояснил им Марсильо, называется кеск, и принялись ждать, пока к ним подойдет один из мальчиков. Заказали кофе. Вскоре после этого бардаш вернулся с подносом. На нем стояли большой серебряный чайник, три пиалы и четыре крохотные фарфоровые чашечки. В три из них он налил горячий черный-черный кофе. Вермандуа оценивающе поднял одну из чашек:
– Это настоящий товар из Китая?
– Да, – ответил Овидайя.
– Как оригинально.
Вермандуа хотел было уже отпить из чашки, однако Марсильо остановил его:
– Подождите. Тельва еще не осела.
– Что не осело?
– Этот кофе только что сварили. Сначала нужно дождаться, пока гуща осядет на дно чашки.
Они сидели молча, наблюдая из своего кеска за царившим в саду оживлением. Многие гости играли в игры на досках, совершенно не знакомые Овидайе, другие читали. Кто-то оживленно беседовал. «Возможно, турецкая кофейня не так уж не похожа на английскую, – подумал он. – Хотя внешне они сильно отличаются друг от друга, но назначение этого места такое же: люди приходят сюда, чтобы обмениваться информацией и узнавать новости.
Овидайя заметил, что некоторые мужчины уселись перед небольшой сценой. Там стоял кукольный театр из резного дерева. В центре передней стены имелось прямоугольное отверстие, завешенное тканью.
– Что это? – спросил он Марсильо.
– Что-то вроде театра теней. Называется Карагёз.
На сцену вышел мужчина, поклонился, а затем скрылся за стенкой. Вскоре после этого показались маленькие фигурки, которые кукловод, судя по всему, прижимал к прозрачному легкому материалу занавеса. Сквозь него прекрасно было видно кукол, но не самого мужчину. Овидайя услышал, как кукольник
