привязали к колу и сожгли.
– А чудо?
– Он плохо горел.
Полиньяк нахмурился:
– Вы что же, насмехаетесь над святым католической церкви?
– Нет, ни в коем случае. Я ведь и сам раньше был христианином, как вы наверняка заметили по моему имени.
Матьяс. Маттиас.
– Вы венгр?
– Валах. Из окрестностей Бухареста.
Полиньяк вздрогнул. Матьяс Челеби был человеком, которых турки называли девширме. Слуги султана воровали в своих вассальных государствах детей, привозили их в Константинополь и обучали на солдат или чиновников – больше со своими семьями те никогда не встречались. Кроме того, они заставляли детей отрекаться от истинной веры и превращали в мусульман. Система была поистине варварской, однако она позволяла создавать лояльных, преданных одному только султану подданных.
– Понимаю. Перейдем к делу?
– Как пожелаете, капитан, – ответил Челеби. По-французски он говорил хорошо, если не считать едва уловимого акцента. – Что я могу сделать для вас, эфенди?
– Зависит от того, что вы можете.
– Все.
– Вы уж меня простите, но…
Взгляд Челеби был серьезен. Улыбка исчезла с его лица.
– Я – чавуш Высокой Порты, личный эмиссар султана. Мне достаточно щелкнуть пальцами, и любой паша, любой бейлербей во всей Османской империи выполнит мой приказ. Я могу реквизировать лошадей, могу отправить на другой конец света целый полк янычар.
– Но?
– Но только если это будет необходимо. Так что вам нужно убедить меня.
Для начала Полиньяк рассказал Челеби обо всех тех вещах, о которых уже писал французскому посланнику в Константинополе, поскольку не знал, какая часть этой информации дошла до эмиссара. Он рассказал ему о попытках Челона дестабилизировать католические монархические государства с помощью других претендентов на престол, о связях англичанина с неким высокопоставленным османским чиновником. По выражению лица Челеби капитан понял, что большинство подробностей этому человеку уже известны. Как и предполагалось, больше всего его заинтересовал загадочный турок, особенно его головной убор.
– Вы сказали, этот человек был одет в тюрбан по османской моде?
– Именно так. Гораздо более высокий, чем ваш.
– Попытайтесь вспомнить, мне очень важно знать. Какого цвета была ткань, обмотанная вокруг нижней части? Был ли на тюрбане
– Что-что?
– Перо, вставленное в зажим. И если да, то какого цвета было это перо?
Полиньяк попытался как можно более подробно описать чавушу тюрбан. Мужчина кивнул.
– Ну что? Что это был за сановник?
– Предположительно паша, возможно эмир. Перья, которые вы описываете, имеют право носить только высшие военные чины. Однако я даже предположить не могу, что настолько высокопоставленная особа могла делать в Голландии.
– А мог ли это быть один из янычар? – поинтересовался Полиньяк.
Челеби слабо улыбнулся:
– Вы намекаете на весьма распространенную среди гяуров теорию о том, что янычары играют в свою собственную игру, что будто бы истинные правители в Стамбуле – это они, и так далее. Разве не так? И вы полагаете, что они планировали заговор с этим вашим Челоном?
– Эта мысль действительно приходила мне в голову.
– Понимаю. Но вы ошибаетесь. Во-первых, потому что корпус янычар целиком и полностью предан султану. Янычарского заговора не существует. Это ложь, которую пытаются распространить Габсбурги и венецианцы. И, во-вторых, потому, что этот тюрбан, если вы правильно его описали, не может быть на голове у командующего янычар, а скорее на голове сипахи. Это вроде офицеров кавалерии, шевалье.
– Понимаю.
Челеби слегка склонил голову набок:
