– Мы же собирались идти вместе, – возмутился Овидайя.
– Так и будет, но позвольте мне сначала выяснить, как пробраться туда незамеченными.
И с этими словами он скрылся в темноте. Поскольку им показалось, что будет слишком глупо стоять в переулке втроем, Марсильо и Жюстель направились в таверну, находившуюся примерно в тридцати ярдах от дома. Они устроились на скамье перед трактиром, с которой отлично просматривалась вся улица. Овидайя спрятался в подъезде соседнего дома. Вечер был теплым. Несмотря на близость моря, было душно, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Весь день он слышал чириканье маленьких птичек. Они гнездились в фиговых деревьях, которые росли в Смирне на каждом шагу. Теперь все затихло. Интересно, они смолкают каждый вечер с наступлением темноты? Бродячие собаки, стаями слонявшиеся по улицам Смирны, словно испарились. Может быть, отсутствие животных – признак надвигающейся опасности? Овидайя мысленно отругал себя за глупое суеверие. Наверняка всему есть научное объяснение.
Он поглядел на часы. Вермандуа не было уже более четверти часа, и ученый начинал волноваться. С француза станется вломиться в дом в одиночку, хотя они договаривались о другом.
Поскольку делать ему было нечего, Овидайя мысленно просматривал корреспонденцию, которой обменивался с Кордоверо – нет, не с ним, ну да ладно, – на протяжении многих месяцев. В ней они беседовали о многих вещах, не имевших отношения к их миссии: например, недавно – об опубликованной одним англичанином по фамилии Ньютон новой интерпретации кеплеровских законов, об алхимических методиках для изготовления благородных металлов, о (по его мнению) неоспоримых преимуществах английской кухни, о (по их обоюдному мнению) ослиной политике венецианцев. Благодаря прекрасной памяти Овидайя мог слово в слово воспроизвести каждое письмо. И теперь мысленно проверял их на предмет подозрительных деталей, на основании которых третье лицо могло понять, что он задумал. Чтобы кто-то другой мог действительно как-то использовать кучку по-настоящему важных писем, предполагалось, что сначала он сможет расшифровать нерасшифровываемый шифр Овидайи, что было крайне маловероятно.
Из переулка до его ушей донесся какой-то звук. Он услышал шаги. Овидайя нащупал двуствольный пистолет, спрятанный под его камзолом, и крепко сжал рукоять. Однако это оказался всего лишь граф Вермандуа, легкой походкой шедший по улице, словно совершая вечернюю прогулку. Поравнявшись с Овидайей, он остановился.
– Мы войдем туда сзади. Там есть небольшой сад, окруженный стеной. Марсильо и Жюстель еще немного подождут в таверне, а затем пойдут на судно.
– А янычары?
– Наблюдают только за фасадом. Скорее всего, потому, что ворота заднего двора, ведущие на улицу, закрыты на очень хороший замок.
– И как вы собираетесь его открыть?
– С помощью очень хорошей отмычки.
Овидайя кивнул и последовал за графом. Они обошли дом Кордоверо, и с противоположной стороны действительно обнаружился двор с высокой, обвитой плющом оградой. Вермандуа остановился перед тяжелыми воротами из кованого железа. Вынув из кармана отмычку, он принялся возиться с навесным замком. Вермандуа не преувеличивал. С первого взгляда было ясно, что речь идет о первоклассном замке западного образца, вроде тех, которыми пользуются зажиточные дворяне для запирания сундуков с драгоценностями. На нем совершенно не было следов ржавчины, и он был в значительно лучшем состоянии, нежели особняк, который он защищал.
Послышался щелчок, и ворота распахнулись. Мужчины поспешно вошли во внутренний двор и закрыли их за собой. В маленьком саду обнаружились колодец, несколько грядок, а также цветочных клумб, пребывавших в жалком состоянии. Не похоже было, чтобы кто-то ухаживал за садом. Вермандуа направился к задней двери дома. Испробовав разные отмычки, он выругался.
– Не подходят? – спросил Овидайя.
– Дело не в замке. Скорее всего, внутри засов. Попробую через окно.
И, прежде чем Овидайя успел что-то возразить, француз уже поставил одну ногу на подоконник, а вторую – на металлическую ручку деревянной ставни. Не успел ученый и глазом моргнуть, как Вермандуа уже стоял на узком верхнем крае ставни и держался за подоконник второго этажа. Выглядел этот маневр достаточно просто, однако Овидайя знал, что впечатление в данном случае обманчиво. Он никогда не сможет попасть в дом таким же способом, а попытавшись, скорее всего, переломает себе кости.
Однако, судя по всему, ему лезть никуда не придется. Вскоре Луи де Бурбон уже стоял на подоконнике, открыл одну из ставен и принялся возиться с окном. А затем исчез. Вскоре после этого Овидайя услышал, что с внутренней стороны двери отодвинули засов. Граф открыл дверь и слегка поклонился:
– Вуаля!
– Вы никого не встретили? – прошептал Овидайя.
– Почти никого. Разве что дюжину янычар. Я всех их перебил.
– Очень смешно.
– Благодарю. При дворе мое свежее чувство юмора было в большом почете.
