согласился передать вам эту информацию лично.
Ваш покорный слуга
Сложив письмо, Полиньяк убрал его во внутренний карман, а затем поглядел на Ла-Рейни.
– А вторая зацепка?
– Месье Балуз пытался разузнать побольше об этом Овидайе Челоне, и небезуспешно. Он выяснил, что этот англичанин интересуется натурфилософией. А еще – фальшивомонетничеством.
Полиньяк слабо улыбнулся:
– Все это мне уже известно, месье.
– А знаете ли вы, что в одном из выпусков «
– О фальшивомонетничестве?
– Очень оригинально, капитан. И даже почти правильно. О бумажных деньгах.
Ла-Рейни опустил руку на сиденье рядом с собой. Там лежала книга в карамельном переплете, на корешке ее значилось золотыми буквами «REPUB DES LETTR», а также «1688 г.». Начальник полиции протянул ее мушкетеру:
– Собрание трудов за прошлый год. Вас заинтересует апрель.
Полиньяк принялся листать. Среди литературной критики и эссе о погодных феноменах он обнаружил сочинение Челона.
– «Предложение использовать векселя, сходные с теми, которые используют амстердамские коммерсанты вместо благородных металлов, в качестве панацеи от бедственного положения и нехватки денег, а также для развития торговли, нижайше подготовленное Овидайей Челоном, эсквайром», – пробормотал он.
– Этот текст представляет собой сокращенное и переработанное издание трактата, изданного Челоном, по сведениям Балуза, в 1683 или 1684 году в Лондоне, – произнес Ла-Рейни.
– Фальшивомонетчик предлагает использовать больше бумажных денег – наверное, потому, что их легче подделывать. Довольно дерзко, не спорю. Но как это может помочь мне?
– А вы не слишком быстро схватываете, капитан. Может быть, залп из мушкетона разрушил не только внешнюю сторону вашего черепа, но и его содержимое?
Полиньяк стиснул зубы. Ужасно хотелось вонзить Ла-Рейни шпагу в живот прямо здесь и сейчас. Мало было вещей, которые ему хотелось бы сделать больше. Возможно, разве что, проделать то же самое с Овидайей Челоном.
– Скажите же мне, – выдавил из себя мушкетер.
– Балуз искал Челона в тех местах, где, по вашей информации или информации Россиньоля, он бывал в последнее время: в Лондоне, Амстердаме и Роттердаме. А в Роттердаме живет Пьер Бейль. Это тот самый гугенот, который издает безбожные «
Полиньяк догадывался, к чему клонит Ла-Рейни и почему пришел сюда.
– Вы хотите сказать, что Челон знаком с Бейлем и ездил к нему.
– То обстоятельство, что немногим позже в журнале Бейля появилось это несколько необычное сочинение, указывает именно на это.
– А если это так?
Ла-Рейни сложил вместе пальцы обеих рук.
– Бейль – человек влиятельный. Даже во Франции у него еще остались друзья, несмотря на то что он исповедует эту мнимую реформированную религию. Всего несколько недель назад мои люди накрыли типографию неподалеку от Люксембурга, где печатали один из его трудов: «Чем на самом деле является католическая Франция в правление Людовика Великого». Мы сожгли все напечатанные экземпляры. Не то чтобы об этого был особый толк. Эта пачкотня попадает во Францию ящиками через Геную и Амстердам.
– Переходите к делу.
– Дело в том, что я не представляю, что Челон навещал этого гугенотского мятежника только ради того, чтобы вручить ему для публикации старый трактат о векселях.
Возможно, Ла-Рейни прав. Челон мог обсуждать с Бейлем что-то важное. Возможно, этот человек из Роттердама – часть заговора. Мгновение Полиньяк молчал, а затем рассмеялся.
– Что вас развеселило, капитан?
– Вы хотите, чтобы я замарал руки вместо вас.
– Что ж, я пытаюсь поддержать вас. В конце концов, все мы состоим на службе у его величества. От мелочной ревности никому проку не будет.
– Пф! Вам нужно избавиться от этого Бейля, потому что совладать с ним не получается. Он наводняет Париж оскорбительными трудами о его
