артиллерию?»
Прервал мои раздумья громкий сигнал микроавтобуса. Обернувшись, я увидел как по аллее возвращались те самые автобусы. Быстро подняв шлагбаум, я махнул рукой водителю, чтобы он остановился. Но автобусы, не сбавляя скорости, пронеслись мимо меня. На переднем сидении был старший дончан, а возле него ехидно улыбаясь, сидел Татарин.
Придя в караульной помещение, я увидел Моссада, скучавшего возле телевизора, увидев меня, он улыбнулся и сказал:
– Это какая-то аномальная зона, не иначе.
– Почему ты так решил?
– Начальники каждый день меняются.
– Куда их?
– Старший успел лишь сказать, что их везут под Авдеевку, больше им ничего не сказали.
– Ну ладно… я понимаю, они взяли старшего дончан, он бывший танкист, но как к ним Татарин-то попал? Он вообще в армии не служил!
– Старший сказал, что туда всех брали! Построили в одну шеренгу перед входом и забрали тех, кто стоял ближе к «КПП».
– Ну и отбор, ладно пойду, дойду до Андрея, скажу, что теперь ему придётся одному стоять.
– Куда их? – спросил у меня Андрей, когда я подошёл к будке.
– Знаю только, что под Авдеевку, больше ничего не известно.
– Жаль ребят, а ещё больше майора жаль – хороший мужик.
– Почему жаль?
Под Авдеевкой прорвались танки, скорее всего, их повезли дыру в обороне затыкать, так что им не позавидуешь.
– Откуда ты всё знаешь?
– Ну, я же тебе рассказывал, по всему городу мотался, у меня в записной книжке больше пяти ста номеров. Переписываемся, обмениваемся информацией… не имей сто рублей…
К вечеру проснулся Грузин, не смотря на то что Серёга-24 хотел положить его в главном корпусе в одном из кабинетов, Террорист приказал закрыть его в карауле – в одиночной камере.
– Позовите Террориста! Мне нужно поговорить с ним! Черти, вы меня слышите?! – барабаня по решетке, кричал Грузин.
Взяв телефон, я набрал номер Террориста.
– Грузин кричит, вас зовёт.
– Кто такой Грузин?
– Инструктор…
– На данный момент он под арестом, а начальник сборного пункта к арестантам не ходит…
– Понял.
Подойдя к камере, я открыл окно.
– Открывай, слышишь, потом ведь пожалеешь, – грубым тоном прорычал Грузин.
– Понимаешь…
– Ну, что? Вот подожди, я выйду, устрою тебе полосу препятствий.
– Террорист занят, когда освободится он не знает.
– Ах ты, тыловая крыса! Пока ты здесь отсиживался – я воевал…
Не дослушав до конца проклятия Грузина, я захлопнул окно. Вернувшись в караулку, я взглянул на Моссада.
– Ну почему? Мне достаётся всегда всё самое интересное? Вот нужен мне сейчас этот Грузин с его претензиями, ещё оскорбляет сволочь. Сходи, принеси ему попить в бутылке. Только дверь не открывай – через решётку передай, а то ещё вырвется, лови его потом, такого кабана.
– Но Террорист же сказал, его не поить!
– Ну, тебе, же он не говорил, и вообще – это их разборки, я сюда ехал не надзирателем устраиваться. Если, что, ты ничего не знал, с тебя спросу не будет.
Сменившись с караула, я, лёжа на кровати, закурил сигарету. Многих парней, к которым я успел привыкнуть, не было, но самым печальным для меня в тот вечер было то, что Дока тоже забрали. Его было жаль по-человечески. «Хороший был парень». И вдруг я осознал, что думаю, о нём в прошедшем времени: «Нет так нельзя, нужно надеяться на лучшее».
Чтобы развеять дурные мысли, я вышел на улицу. В курилке тем временем, в кругу обступивших его парней, говорил азиат, привозивший сигареты из города.
– Прощайте, парни, очень хочу с вами остаться,… но нужно срочно домой ехать – семейные дела!
Подходившие к нему ребята, от всего сердца прощаясь с ним, жали его пухлую правую руку. Левой рукой он придерживал висевшую на плече,
