маленькую пухлую сумочку. Всё правильно, что ему здесь делать, ведь большая часть его клиентов уехала своими телами останавливать такни, а на нищих дончанах больших денег не сделаешь.
Вернувшись в комнату, я обнаружил в ней только Угрюмого.
– А тебя почему не забрали, или ты, «падла», где-то прятался?
– Сам ты «падла». Я в столовой помогал, вот и не успел, я бы тоже поехал.
– Когда же вы кончитесь?
– Кто вы?
– Шкурники! Вон ещё один такой же, как ты помощник, сейчас домой поедет.
– Если ты про торгаша, то он мне тоже не понравился. Мне девчонка в столовой сказала, что sim-карты на базаре по сто рублей продаются, а он гад их по пятьсот нам продавал, и сигареты в пять раз дороже.
Отвернувшись, я уткнулся в подушку, чтобы не слышать причитания Угрюмого. Стараясь поскорее уснуть, я думал про таких ребят, как Моссад, Вова из Владивостока, которые за свой счёт, покупая снаряжение, рвались под пули. А кто-то пытался нажиться на людском горе. Какие же мы всё-таки разные – россияне.
В коридоре послышался пожилой женский голос, шаги становились всё громче, и вот уже в соседней комнате, раздавались незнакомые голоса. Когда наша дверь отворилась, чья-то рука стала шарить по стене в поисках выключателя. После того как загорелась лампочка, в проёме я увидел женщину, державшую икону, а рядом с ней стоял дед из Архангельска.
Не сдвинувшись с места, он затянул свою молитву. Повернувшись к подушке, я крикнул:
– Уйди, дед, и так тошно, ещё ты со своим воем…
Дед, резко развернувшись, направил свою спутницу в коридор.
– Пройдёмте, моя дорогая, нас здесь не услышат…
Глава 6. Снежное?.
Утром я, весь день блуждая по комнате, пытался найти себе занятие. На завтрак нас не повели, и, попытавшись дозвониться до Кубы и Вовы, я слышал лишь женский голос оператора: «Абонент временно не доступен»
Посмотрев в окно я увидал как на окраине города, дымя чёрным дымом, разгорались несколько пожаров. Украинская армия всё ближе и ближе подбиралась к городу. Теперь они, не делая дерзких вылазок, планомерно утюжили все подступы к городу, часть за частью. Похоже, им стало ясно, население не собирается сдаваться на милость победителям. Донецк станет для них вторым Сталинградом.
Город готовили к обороне: на важных в стратегическом плане перекрёстках из железобетонных плит выкладывали «ДОТы». К углам некоторых зданий подвозили мешки с песком, обустраивая в них огневые точки. Те мирные жители, которые, не пожелав стать беженцами, приняли решение остаться в осаждённом городе, ясно понимали, что принесёт им украинская армия.
В коридоре послышались шаги, дверь в комнату открылась, и на пороге я увидал улыбавшегося Моссада.
– Всё сидишь? Пошли, за нами приехали, всех россиян забирают.
Вскочив с кровати, я стал одеваться, затем собрал выложенные из сумки вещи. С сумкой в руках, стоя в проеме, я напоследок посмотрел вокруг. Мой взгляд упал на фотографию курсантки, висевшую на стене: «Чуть тебя здесь не оставил».
Внизу перед крыльцом общежития в две шеренги стояли парни, некоторые из них были с вещами. Стоявший перед строем Серёга-24 держал в руках список. Дождавшись, когда все встанут в строй, он, подозвав к себе Уральца, что-то сказав ему, удалился. После чего Уралец зачитал список вслух:
– Группа связи…
– «Бронегруппа» к Тору…
– Артиллерия, на «грады»…
– Комендатура, – Снежное?…
Ну и конечно по закону подлости, моя фамилия оказалась в последнем списке.
«Да как так! Ну почему в комендатуру? Снова будут бесконечные караулы! Кому же я дорогу перешёл?! Даже Угрюмого, который не служил в армии, и то в "Бронегруппу" распределили»
После чего все те, кто был без вещей, поспешили взять их из общежития, а мы остались в курилке.
Когда все были в сборе, построившись в колонну, мы отправились к караулу. Там уже ждал автобус, быстро погрузившись, мы выехали из территории института.
Теперь, проезжая по дневному Донецку, я всё больше и больше влюблялся в него. Проезжая мимо Донбасс арены, я успел лишь оценить огромный масштаб построенного по европейскому стандарту стадиона.
На этот раз мы следовали на восток, кто-то из парней даже пошутил:
