– Всё ребята, нас за ненадобностью назад в Россию везут!
Прибыв в город Снежное?, мы, выйдя из автобуса, построились возле здания комендатуры, ожидая дальнейших распоряжений. Возле нас стоял Серёга- 24, разговаривая с кем-то по телефону. К нему подошёл мужчина с большим животом и, поздоровавшись, сказал:
– Ну, что ты здесь их построил, сейчас неспокойно, обстреливают постоянно, отведи их на задний двор, там всё безопаснее.
Комендатура представляла собой двухэтажное здание, с одним проходным подъездом. Внутри нас встречали тёмно-зелёные стены местами с облупившейся краской. На высоких потолках вместе с паутиной свисала осыпавшаяся штукатурка. Похоже капитальный ремонт в этом здании не проводился лет двадцать.
Проведя нас на задний двор, Серёга-24 приказал нам построиться в четыре колонны по отдельным группам. Когда моя группа построилась, оказалось, что из всех парней, стоявших в колоне, я знал только Уральца.
Время ожидания растягивалось, к тому же за дни, проведённые в институте, мы успели привыкнуть к горизонтальному положению.
На задний двор прибыл отряд, насчитывавший около пятнадцати бойцов. Выглядели они уставшими, в пыльном снаряжении. Отряд состоял в основном из пулемётчиков и гранатомётчиков, замыкали колонну три бойца тащившие на себе «СПГ-912».
Выстроившись в три шеренги, они, разложив своё оружие перед собой, так же, как и мы ожидали своего командира, который о чём-то беседовал с пузатым мужчиной, встретившего нас возле комендатуры. Попрощавшись с ним, командир отряда, направившись к своим бойцам, принялся, прохаживаясь между шеренгами, осматривать лежавшее на земле оружие.
Убедившись в исправности вооружения, командир приказал:
– В колонну по одному, на выход, шаго-о-ом марш!
Рассматривая ребят в своей группе, я обратил внимание на парня в белой рубашке и брюках, напоминавшего туриста, который отбился от своей группы. Он вместе с нами был на стрельбищах в тире. Так как он стоял в конце колонны, я, подойдя к нему, протянул руку.
– Шершень, теперь вместе служить будем.
– Король, – отводя взгляд в сторону, ответил он.
– В нашей группе два парня, я их никогда не видел, откуда они?
– Так это же дончане, я с одним из них в курилке познакомился, говорит …
Не успел Король закончить свою фразу, как послышался гул штурмовиков.
– Воздух! Воздух! – закричал пузатый мужчина.
Несколько парней кинулись на землю, некоторые побежали к забору внутреннего двора, остальные побежали в подъезд комендатуры.
Пара штурмовиков, заходя на вираж, приближалась к нам. Пузатый мужчина, подбегая к лежавшим на земле парням, хватая их за шиворот, по одному оттаскивал в подъезд.
Пролетев над нами, штурмовики, выпустив несколько ракет, стали набирать высоту. «НУРСы13» легли за забором, от взрыва осыпалась кирпичная кладка одного из пролётов.
К тому времени мы уже спустились в подвал комендатуры, который был оборудован под бомбоубежище. На потолке горела тусклая лампочка, из мебели стоял только ободранный диван, возле которого лежала огромная куча книг и журналов советского периода. В углу за диваном стояло ведро вероятно для отправления естественных надобностей.
В подвале на поломанном стуле сидела женщина лет тридцати с белыми, уложенными назад длинными волосами. Когда штурмовики, зайдя на второй заход, выпустили по комендатуре ещё несколько ракет, мы по привычке отреагировали на взрывы. Кто-то пригнулся, кто-то закрыл уши руками, и только она продолжала спокойно сидеть на стуле. Как будто бы для неё было привычным делом сидеть здесь и слушать взрывы ракет. Она лишь поглядывая на часы, что-то шептала.
Изумившись такому спокойствию, я спросил у неё:
– Вы куда-то торопитесь?
– Конечно, тороплюсь, у меня же там двадцать литров первого на плите стоит, вот уже собиралась снимать, а тут – эти черти налетели, посмотрев прямо мне в глаза, ответила она.
– Наверно их не таким вкусным супом кормят, если они в обед летают.
– Да брось ты, широко улыбаясь, ответила она.
Когда не стало слышно гула штурмовиков, Серёга-24 вышел из подвала и, осмотревшись, приказал нам выходить.
Мы не спеша покинули подвал. Некоторые ребята, не решаясь выйти на улицу, задерживаясь в дверном проёме, смотрели на небо.
Авиация имеет колоссальное значение для подавления психики новобранцев, особенно если рядом нет средств для борьбы с ней. Только ощутив на себе подавляющую панику толпы, можно понять причину огромного количества отступающих в дни Великой Отечественной Войны, – когда бесчисленные дивизии Люфтваффе Германии бомбили захваченных в врасплох советских солдат.
На улице нас уже встречал начальник комендатуры, широко улыбаясь, он ободрял нас:
