Ветер NW — 20—25 узлов.
3 часа 50 минут по Гринвичу, а у меня здесь ночь, около 8 вечера 1 апреля.
Скоро буду звонить в Москву моей Иринушке и малышке Конюховым. Я их люблю. У них там 8 утра. А меня здесь выматывает ветер. Он колеблется от 20 узлов до 35 узлов. Не знаешь, какие паруса нести и когда закачивать балласт.
3 часа 55 минут — 53° 37' S 102° 32' W.
Барометр падает — 1005 мбар.
Ночь, шторм, ветер поднялся до 50 узлов, а я шел с расчетом, что ветер — 35 узлов. Стоял грот с двумя полками и стаксель. Вот он меня и прихватил. Я боялся, что мачта сломается, не выдержат бакштаги.
22 часа 30 минут — 53° 43' S 198° 12' W.
«Именем Господа Иисуса Христа повелеваю тебе: ветер, успокойся, и океан, стань смирным».
Днем Федор Конюхов позвонил в штаб в Москве. Для нас незапланированные звонки из океана — это всегда тревожно, так как в большинстве своем они значат, что на борту произошла нештатная ситуация.
В этот раз Федор звонил, чтобы проинформировать, что он перешел из зоны покрытия спутником Inmarsat над Тихим океаном на спутник над Западной Атлантикой, который висит над Бразилией. Бортовые компьютеры, обеспечивающие связь по каналам спутниковой электронной почты, работают в системе Inmarsat-C. Федор сообщил, чтобы мы не волновались, если от него не будет текстовых сообщений ближайшие 24 часа, так как сигнал пока плохой и не все сообщения проходят, но с каждой милей на восток качество сигнала будет улучшаться.
Заодно Федор сообщил, что находится в очень сложном погодном окне:
«Вокруг меня сжимается кольцо из нескольких штормов. Один фронт несет ветер с северо-запада, второй фронт — с юго-запада. Оба потока устремлены в сторону мыса Горн. Их туда засасывает, как в турбину. Турбина — это самое узкое место между континентами Антарктидой и Южной Америкой — пролив Дрейка. Весь воздушный поток Южного Тихого океана проходит через это сужение и выстреливает в Южную Атлантику. В этом направлении движутся течения, волны, ветер, тучи. Я и моя лодка по-настоящему во власти стихии. Яхта несется, как бешеная лошадь, вылетает на волны и обрушивается вниз всей своей 30-тонной массой. Палуба уходит из-под ног. Мачта сотрясается, топливные баки, балластные баки вибрируют мелкой дрожью после каждого удара, боюсь, как бы не сломались успокоительные перегородки. Тогда тонны жидкости за счет колебания разломают емкости. У меня так было один раз на яхте „Формоза" во время второй кругосветки, когда попал в шторм в Индийском океане. Пришлось заходить на американскую военно-морскую базу, где мне заварили бак.
Сейчас с вами разговариваю, а сам уперся, как краб, во все перегородки, чтобы ударом не выкинуло с банки (сиденья). Компьютеры лежат в специальных нишах в столе, я их перевязал, как старые чемоданы, веревкой, так как они все норовят вылететь из гнезд. Все переборки задраены на случай столкновения с айсбергами. Иду вслепую.
Южный ветер принес не только шторм, но и мороз. Холод лютый. Не могу согреться, даже когда кручу лебедку. Боковые волны (с северо-запада) особенно сильно бьют лодку. С периодичностью в полчаса одна из волн с ревом проходит через палубу, сметая все на своем пути, В рубке становится так темно, как будто лодка перевернулась палубой вниз, под воду. Всегда вынужден держать входной люк закрытым, иначе такая волна зальет рубку, штурманский стол и всю аппаратуру. Такая волна оставляет несколько тони воды в кокпите, лодка проседает назад и сбрасывает скорость. Можно сломать мачту. Ветер давит с той же силой, а лодка внезапно останавливается. Автопилоты, которые и так еле-еле держат 30-тонный корпус на курсе, начинают реветь, визжать. Бывает, что и отключаются. Тогда на яхте раздается мощный звуковой сигнал „alarm" — яхта без управления. Лодка приводится на ветер, становится бортом к волне, а это сейчас высота 10-метровой горы. Мне нужно бежать на палубу, но вода еще не успела уйти из кокпита. Как я жалею, что дизайнеры не продумали и не сделали штурвал в рубке. Это очень большая ошибка. Для яхт-одиночек, идущих в Южный океан, нужно делать маленький штурвал внутри рубки, для плохой погоды или при отказе автопилотов. Счет идет на секунды. Поэтому сижу в рубке, не раздеваясь, в сапогах, со страховочным поясом. Вот уже сутки вообще не спал. Погода не позволяет. Хорошо, что заранее сделал несколько термосов кипятка со сгущенным молоком, сейчас невозможно приготовить горячую пищу. Качка и бортовая, и килевая, и удары. Можно натворить бед на камбузе. По прогнозам, шторм будет меня гнать до 3 апреля, так что подход к мысу Горн будет сложным.
