АЧ: То есть вы считаете, что это заседание правительства дало нам, публике еще некий сигнал к размышлению.
ЕБ: Безусловно.
АЧ: Полина.
ПД: Вообще это действительно яркая иллюстрация того, как искусство мощно воздействует на жизнь, как в свое время Чернышевский перелопатил Ленина, так постмодернизм, видимо, перелопатил наши органы власти. Но что касается министра обороны, я бы не стала глобально подходить к этому. Потому что психологически все очень понятно. Дезертирство в армии приобрело такие масштабы, что министру обороны надо срочно придумать какое-то объяснение, кроме того, что в армии дело плохо. Для министра обороны это очень удобный ход, потому что количество дезертирств в армии и климат нравственный, который царит в армии, и очень сложно найти кого-то виноватого, кроме самого министра. А тут, пожалуйста, некая книжка. Перед тем, как сбежать и убить, они это читали запоем. Во-первых, откуда он знает, что запоем, а во-вторых, оттого, что они это брали в библиотеке, тоже неизвестно, читали они или нет. Я не думаю, что люди, которые убегают и убивают, серьезные читатели.
ИК: Да не надо такие книжки закупать.
ПД: Совершенно верно. А потом может быть, что библиотека очень бедная, и туда сваливается то, что не востребовано в магазинах, такого рода книжки, их обычно еще в качестве довесков в магазинах дают. Как раньше давали что-то несъедобное в качестве довеска, сейчас довольно часто такого рода книжки выдают. Видимо, библиотека очень бедная и там такого рода литература лежит. Ну что им читать, любовные романы? Нет, им ближе это. А другого ничего нет.
АЧ: Скажите мне, пожалуйста, такой немножко странный вопрос. А вообще искусство, культура способны воздействовать на человека? Она воздействует на человека, или человек отдельно, культура отдельно. Что-то когда-то пересечется, пойдет параллельными линиями, где-то пересекутся во вселенском масштабе. Вот здесь есть прямая связь, если брать за точку отсчета слова Иванова, вот есть библиотеки, что читаем — так себя и вести будем в армии. Или нет этого вообще в принципе. Илья Кормильцев.
ИК: Знаете, как ни парадоксально, устами министров обороны иногда глаголет истина. Другое дело, что происходит в карикатурной и фарсовой форме зачастую. Я думаю, что, конечно, потребляемая культура, произведения, царящий культурный климат, скорее, отношение к культуре — оно как образование, как многие другие компоненты духовной жизни, общества образует, конечно, определенным образом менталитет нации, отдельных ее социальных страт. Другое дело, что воздействие это является более сложным, комплексным, не прямым и очень непростым, по сравнению с тем, как это показалось Иванову: взял книжку «Убить мента» — убил мента, взял «Преступление и наказание» — убил старушку.
АЧ: Потом пошел раскаиваться.
ИК: Взял «Лолиту». Но удивительно, что в определенном смысле слова Иванова для меня прозвучали позитивно, как для человека, который и сам пишет и знает других авторов. Это значит, что среди даже людей, которые сами показывают достаточно невысокий уровень культуры, как выступление министра, существует, несмотря на весь постмодернизм, вполне модернистское предшествующей эпохи, унаследованное от советской культуры воспитания отношение к искусству и культуре как к реальной формирующей силе сознания. Как к чему-то тому, что при помощи, например, книжки можно взять и воздействовать на общество таким образом, что произойдет какое-то политическое событие, революция, или восстание, или другое событие подобного масштаба. Вот эта вера в силу печатного слова, сохранение определенной литературоцентричности сознания, о которой так много говорили большевики и после большевиков антибольшевики, она до сих пор действует.
АЧ: Простите, я вас перебью. А это не пережиток? Должно ли слово, картина, кинокартина так напрямую воздействовать на человека?
ИК: У многих возникают сомнения, когда обсуждают картину, почему-то ни у кого не возникает сомнений, когда обсуждают телевидение.
АЧ: Кстати, я сказал бы и телевидение ровно то же самое. Для меня, например, нет никакой прямой связи. Скажите мне на милость, какое произведение искусства вас сформировало как личность? Виктор Лошак.
ВЛ: Никто из нас об одном произведении не скажет. Каждого человека формируют книги, родители, общая культура в семье.
АЧ: Совершенно верно.
ВЛ: Можно говорить об очень многом. Вот меня как журналиста больше волнует не сам факт такого прямого соотнесения книжки и убийства милиционеров (хорошо, прочел бы «Преступление и наказание», пошел бы старушек рубать), сколько понимание людей власти, что они вправе вмешиваться в культурную политику, цензуровать. Этот говорит, что не нравится «Аншлаг», — закрыть. Этот говорит, ему не нравятся книжки, — прекратить печатать книжки этого автора.
АЧ: Как Греф сказал: «А мне футбол не нравится, что футбол будем закрывать?»
ВЛ: Кстати, он их в шок вогнал в страшный. Потому что как футбол. Как без футбола, без книжек можно, а без футбола никак. И вот найдено властью слабое звено общества, культура и СМИ. СМИ виноваты в терроризме, понятно, потому что после терактов у нас увольняют журналистов, руководителей телеканалов, но никогда не увольняют руководителей спецслужб, которые за это отвечают. В последнее время такая тяга к цензуре, вмешательству в выбор человека. Мы знаем, сейчас обсуждается закон о терроризме, где жесточайшие ограничения на СМИ накладываются, и тот
