«благодатью»: основываясь на признаваемом банальным сознанием «натурально позитивном» принципе биологического альтруизма, она приводит к намного более жутким последствиям, чем самые разнузданные формы «эгоизма-индивидуализма».
АФ: Извечная проблема творческого человека — это удержание баланса между «чистым искусством» и политикой, злободневными вопросами жизни. Судя по материалам сайта «Ультра. Культуры», избежать политизации не удается, не так ли? Не могли бы Вы дать свою оценку того, что происходит сейчас в России?
ИК: То же, что и во всем мире, — наступление «человека по Протагору», который в пределе своем есть дадджаль, антихрист.
АФ: В продолжение темы «другой стороны холма», традиционный вопрос «Terra Nova»: что Вы думаете о русской диаспоре заграницей, и какую роль она играет и будет играть в развитии национальной культуры?
ИК: Удивительно, но не вижу за ней никакой особой роли, именно опираясь на опыт советского периода, который, по мнению многих, свидетельствовал как раз об обратном. Диаспора советского периода была зеркальным отражением метрополии со своими парткомами, генеральными линиями, терминологией, зеркально отражавшей терминологию «совдепии». То же самое и с постсоветской диаспорой — чтобы убедиться в этом, достаточно зайти на любые русскоязычные блоги. В определенном смысле дискурс любой нации — это инвариант, похожий на дискурс какой-нибудь наркотической субкультуры, ибо национальность — такая же аддикция, как, скажем, героинизм или алкоголизм. Со своим сленгом и своими навязчивыми темами. Человечество двигают вперед только личности, сумевшие в той или иной степени восстать против своих быдло-наций, выйти за пределы своих душных тусовок. Хотелось бы дожить до такого времени, когда «русский» (француз, американец, индус, эскимос) станет бранным словом, обозначающим интеллектуальную ограниченность того, кому оно адресовано.
АФ: Я согласен и не согласен с Вашей оценкой русской диаспоры за границей. Конечно, это не претензия на некую «Роль», Боже упаси, и люди, безусловно, очень разные и по эту сторону холма. Просто, по моим наблюдениям, весьма значительный процент «уехавших» обладает жизненной энергией, самостоятельностью суждений, разнообразием интересов (например, к литературе, музыке, истории, технологиям и т. п.). И, самое главное, неравнодушием, которое не всегда характерно для значительной части людей «оставшихся»… Это и явилось одной из причин создания «Terra Nova» — некоего объединяющего community для людей, которые имеют интерес в жизни, видят русскую культуру как часть мировой и, по большому счету, попросту не избегают мыслить. А «душные тусовки» с «навязчивыми темами» — это да, не в бровь, а в глаз!
ИК: Тут не знаю, что и ответить. Вы, по-моему, сами все сказали. Хочу только добавить, что я все-таки враг всяческих «человеческих агрегатов», даже имею наглость постоянно перефразировать слова Христа следующим образом: «Там, где больше чем двое или трое соберутся во имя кого угодно, один из них будет сатана». Я и нации-то считаю инструментами дьявола, вавилонской карой, принадлежностью к которым надо не гордиться, а стыдиться. Не верю я в диаспоры, нации, расы, церкви, партии, вообще в любые объединения типа тех, что Воннегут называл «вампитерами». Не верю в человечество — верю в людей.
АФ: Ваш любимый город — Екатеринбург, Москва, Питер, Прага, Лондон, None of the above?
ИК: Мой любимый город однажды видел блаженный Августин.
АФ: Чем еще увлекается в жизни Илья Кормильцев, помимо дел издательства и переводов?
ИК: Приготовлением вкусной еды, когда есть время.
АФ: Пожелания поклонникам Вашего таланта, живущим за рубежом и, в частности, в Калифорнии.
ИК: Be real: never trust reality.
АФ: Большое спасибо за интервью, желаем всяческих успехов в личном творчестве и издательству «Ультра. Культура»!
ИК: Может, получилось слегка академично, как для философского журнала, но такое было настроение. А про рок-н-ролл я отвечать не люблю, для меня это дело, списанное в архив. Только разве если с аналитических позиций, а не с позиций мемуариста.
Культура бухгалтеров-некрофилов
В восьмидесятых несчастные влюбленные сладострастно резали вены, насвистывая «Я брал острую бритву и правил себя». В девяностые и нулевые оставшиеся в живых и поумневшие фэны «Нау» читали Ника Кейва, Чака Паланика, выучили слово «потреб**дство» и узнали, что Аллах не в восторге от Америки. А организатор и вдохновитель всех этих безобразий Илья Кормильцев безмятежно сидит передо мной у себя на кухне, жалуется на перманентную небритость и объясняет, почему людям необходимо постоянно действовать на нервы.
