— Нет, ты меня не правильно понял, ты сиди здесь, только если, что скажешь, что я не виноват.
— Вы, что все такие зашуганные здесь? — спросил у него Беда.
— У нас ещё ничего, в других отрядах хуже, там дисциплина строже, чем в армии. Поэтому из других отрядов больше представляют на условно досрочное освобождение.
— Ты тоже его ждёшь?
— Всё его ждут и надеются, а у меня УДО в марте месяце. Освобожусь, никогда больше сюда не попаду. Пойду работать художником — оформителем, если в армию не призовут. Заочно поступлю учиться. У нас в городе, есть, где учиться.
— Этого добра сейчас пруд, пруди, почти на каждой улице учебное заведение, — сказал Беда, — а вот с мозгами дефицит.
Сергей, перевернул его книгу и посмотрел на обложку. Он читал книгу Достоевского «Преступление и наказание».
«Что за странная мания у всех? Как попадут в тюрьму, всем сразу подавай полное собрание сочинений книг Достоевского. На свободе бы читали, или в учебную программу включили этого писателя, может, не попали сюда, — подумал Беда, — хотя я сам до восьмого класса его всего прочитал, но в казематы, однако загремел».
— Ладно, земляк ты дежурь тут зорко, а я пойду, прогуляюсь по территории, — подвинул он ближе книгу к дежурному.
— Просто так в это время ходить нельзя по зоне, порядок такой. Все колонисты должны быть в школе или на работе. Попадёшься, кому из администрации заставят объяснительную записку писать. Можно гулять, тем, у кого есть освобождение от медика. Лучше сидеть здесь. Тут безопаснее.
«Вот, к оракулу я наверное и схожу, — надумал Беда, — пора отметиться у врача, если время есть. Поинтересоваться насчёт профилактики своего драгоценного здоровья».
…Беда вышел из корпуса и поднялся на второй этаж административного корпуса, где в этом небольшом здании построенном в стиле ампир находилась не только санчасть. Здесь — же на первом этаже был кабинет кума Фенюшкина, библиотека и комната духового оркестра. На втором этаже в приёмной врача никого не было. Стояла тишина, и только в стационарных палатах раздавались глухие голоса.
Беда открыл дверь кабинета врача:
— Есть, кто живой? — спросил он, — надеясь, что врач находится за ширмой. Но ответа не последовало.
Он окинул взглядом кабинет и ему бросился в глаза стакан с термометрами для измерения температуры тела, стоявший на столе. Он быстро, не громыхая сапогами, зашёл в кабинет и без опаски взял один термометр. Спрятав его в карман, он так же осторожно и тихо вышел из санчасти.
В отделении, незаметно от дежурного, он временно спрятал термометр в подушку.
«Сгодится, в трудную минуту», — подумал Беда.
Гармонист
В шесть часов вечера корпус заполнился многообразным шумом, все пришли с работы и начали готовиться к ужину.
Юрка вдохновлённый новыми веяниями колонии сообщил Беде, что его совету последовали земляки и на производстве всё обсудили. Подобрали путёвых пацанов с каждого корпуса, которые будут набирать сортяк, что подразумевает ребят первого сорта, которые будут готовить плотву, не давая их обижать никому и по возможности их поддерживать. Плотвой они называли пацанов средняков, которые не состояли в активе, но иногда были подвержены унижениям со стороны его.
— Сегодня земляки тебя приглашают в спортзал поиграть в баскетбол и обсудить ряд вопросов. Там только одни наши будут, — сообщил Юрка.
— А что здесь спортзал есть, — изумился Беда.
— Здесь спортивный зал, намного больше и лучше, чем в нашей школе. После ужина увидишь.
— В зал, я, пойду, но тайные общества, зачем мне? То, что я сказал вчера пацанам, я мог сказать это не только при Шамиле, но и при всей зоне. Мне конечно лестно, что привлёк их внимание к себе, но шептаться по углам это не моё. Шёпот всегда и везде обязательно вызывает тревогу у соседа. Даже если сосед незнакомый.
— Серёга, ты только вникни? — это не свобода. Ты ещё жизни лагерной не понимаешь. Здесь нельзя в открытую жить. Сомнут без танков. Столько грязи здесь лежит на каждом квадратном дециметре, ты даже не представляешь. Неужели ты не понял, по вчерашнему дню? Когда базар с Шамилём аукнулся на всю колонию, а сегодня откликнулся. Тебя в генералитет пророчат, а ты отказываешься. Ты знаешь, что это такое? — это положняк во всём. Ты не будешь снимать обувь в отделении. Не будешь вставать на зарядку. Не будешь ходить строем и многое другое. Позже сам обязательно поймёшь. И администрация к тебе лояльно будет относиться. Им тоже беспредел не нужен. А ты в силе порядок навести здесь. Тебя же не заставляют повязку одевать. Тебя и пацаны просят, которые с тобой на тюрьме были и наши старожилы. А самый кайф во всём этом, что все активисты, включая бугров будут тебе лизать задницу. Когда такой человек в отделении, это всегда порядок. И Витёк глядишь, на свободу раньше уйдёт. О тебе сегодня вся колония только и
