— Значит, раскусили, — хмыкнул Пахан. — Ништяк ты успел. А чего ж заодно еще кому-нибудь пилюлю не влепил?
— Да так могут подумать, — объяснил стоявший у двери парень в кожаных брюках, — что просто по пьяному делу кто-то пульнул. А если второго подранишь, наверняка искать будут. К тому же ты только одного оплатил.
— Ты, Кудря, борзеть начал, — усмехнулся Пахан. — Впрочем, больше пока и не надо. Я ведь тоже за это бабки получаю. — Он подмигнул Кудре.
— Значит, коллеги? — Парень хмыкнул. — Или ты моими руками заказы исполняешь? Нехорошо, Пахан. Ништяк, что ты это ляпнул. Тариф другой будет. Вот что я тебе скажу — рассчитайся за парочку в Кирове, ну и за этого доплати. А то разговора больше не получится. Понял?
— Это ты не понял, Кудря! — Пахан покачал головой. — Ты же живешь лишь потому, что я тебе разрешаю. Тебя азики уже сколько за Галаи ищут?… Стоит только шепнуть, где ты, и привет. Они с тебя живого шкуру спустят. Так что…
— А если я шепну твоим шестеркам, — усмехнулся и Кудря, — кто ты по…
— Заткни фонтан! — зло перебил его Пахан. — Расчувствовался ты, Кудря. Но если не хочешь работать на меня, так и пшел отсюда! — Он кивнул на дверь.
— Со мной так нельзя!.. — процедил Кудря, поднимаясь.
Он выхватил выкидник. Сухо щелкнуло открывшееся лезвие. Неожиданно вздрогнув, Кудря, ухватив скатерть на столе, покачнулся. Потом упал. Скатерть мятым комком накрыла его лицо.
— Сучонок! — убирая пистолет с глушителем, усмехнулся Пахан. — В натуре, кажется, меня за дурака держал. Не знаешь ты, Кудря, сколько я таких схавал… Жорка! — громко позвал он. — Иди сюда!
В комнату вошел здоровенный молодой мужчина с квадратным подбородком.
— Убери эту падаль, — приказал Пахан.
Парень поднял неподвижное тело и легко понес к двери.
— Здоровый же ты бугай! — восхитился Пахан. — И главное, верный пес. А твоя верность мне, я чую, ой как нужна будет. Что-то меня попугивать начали. Надо ухватить куш поприличней, сматываться и на дно лечь. Скоро мне пятьдесят шесть стукнет, я под старость буду на пуховиках валяться, а молоденькая горничная массаж делать и…
— Пахан, — услышал он голос Каштана, — менты Ленчика с Шустрым дернули.
— Быстро они на них вышли. Видать, номер тачки вычислили…
— Да Шустрого любая собака знает, — подходя, сказал Каштан. — Так что ништяк, что они не умотали. А то бы сейчас в розыск объявили и хапнули где-нибудь. А когда в камеру попадаешь, и настроение другое, и говорить не знаешь что. Зато сейчас все путем будет.
— Хрен его знает, — засомневался Пахан, — путем или нет. Шустрый молодой и вполне может что-то не так сказать. А менты ухватятся, не слезут и дожмут до конца. Ленчик, конечно, тертый мужик, и на него где сядут, там и слезут. А вот Шустрый запросто проколоться может. Менты почувствуют слабинку и возьмут в оборот. Пугать они, псы, умеют. Шустрый вполне сломаться на этом может. Ништяк, что он в камеру не попадет. Там какой-нибудь стукачок сел бы ему на уши и все вытянул.
— Долг привозили, — закуривая, сказал Пингвин. — А там работяги начали о каких-то бумагах говорить. Я и спросил, что за ксивы. Вот и все… — Он пожал плечами. — А вы меня, значит, по подозрению в мокрухе хапнули? — усмехнулся он. — Не выйдет, начальник. Я никак не мог шлепнуть Лапу. Ни по времени, ни…
— Но, говорят, ты очень разволновался, — перебил его сидевший за столом майор милиции, — когда про документы услышал. Может, все-таки…
— Не держи меня за черта, начальник. Я все эти призывы к откровенности еще по малолетке прошел. И сейчас тебе жую, как дело было. Я ему долг привез, пять штук деревянных. Не стану притворяться, обрадовался, когда узнал, что Толика завалили. Пять штук все-таки…
— А ты, похоже, меня за дурака держишь! — рассмеялся майор. — Думаешь, мы не в курсе, что это вы воду в области мутите? И к лесу отношение имеете. Ну ладно, подпиши и можешь катиться. Но запомни: рано или поздно мы тебя и твоих кентов все равно определим.
— Лучше уж поздно, — посмеиваясь, проговорил Пингвин. — А теперь ты меня, мент, послушай. Мы в отличие от вас не давали присягу закон ваш гребаный защищать. Если прессу почитать и ящик посмотреть, то ваш брат ментовский больше и опаснее преступления совершает, чем мы. Да, крутим мы с лесом и бабки за это маем. И что? Жить ведь как-то надо. Знаем, что под колпаком у вас ходим и в любое время вы нас упрятать можете. После того как Лапу завалили, я ждал, когда же вы меня дернете к себе. Однако понимаете, что навесить на меня это убийство не получится. Поэтому ты на меня жути и гонишь. Но нет на меня у вас ни хрена. Подписывай, повестку, и потопаю я.
— Да я же говорю, — пожал плечами Шустрый, — не в курсе я, зачем Ленчик туда катался. Вроде какие-то бабки отдать Лапину хотел, вот и все. А про ксивы я вообще ничего не слышал.
— Но вы пугали рабочих, — покачал головой капитан, — угрожали…
— Да гонят они, — отмахнулся Шустрый. — Ничего такого не было.
— Слушай, Шустров, — сказал капитан, — ты хоть понимаешь, куда влез? Ведь ты можешь крайним остаться, подставят тебя. Получишь…
— А вот жути гнать, начальник, на меня не надо, — усмехнулся Шустрый. — Я не баклан из подворотни. Срок тянул, так что ваши капканы знаю. Повестку прислали, я притопал. Есть что конкретное — бери, надевай браслеты и давай на нары.
— Да ты кто есть-то? — презрительно проговорил милиционер. — Шестерка, а строишь из себя заблатненного. Ты никто и звать тебя никак.
— Если ничего предъявить не можешь, подписывай повестку и я покатил. Меня чува в кабаке ждет, — засмеялся Шустрый. — И не спросить тебе, ментяра, где я бабки беру. Ведь ты в курсе, что картошку не копаю, а сделать ничего не можешь, поэтому и гонишь туфту разную.
Стиснув челюсти, капитан быстро подписал повестку.
— Ты видел Адама? — сердито спросила Дарья.
— Был он у Пахана, — кивнул Хряк. — Но вроде как ушел от него. А вообще Худой сейчас при бабках. Видно, где-то телку с мешком денег ухватил, — подмигнул он Даше.
— Я отхвачу ему кое-что! — зловеще пообещала она. — Слышь, Хряк, хочешь двести евро?
— Так кто же не хочет? — усмехнулся он.
— Узнай про биксу, которая сейчас с Адамом, сразу деньги получишь.
— Ништяк. Вечером загляну и скажу.
— Здрасте! — кивнул коренастый. — Как здоровье?
— Пока, слава Богу, ничего, — отозвалась Матрена Игнатьевна. — А ты чего заявился-то? Ежели сызнова опохмеляться удумал, то больше я тебе не…
— Да я не за этим притопал, — перебил он. — Тополев у вас частенько бывает, так ты ему скажи, что какие-то бакланы ищут того, кто ментам помог машину Лапина найти. И ищут не для того, чтоб спасибо сказать. Пусть знает. Вроде на него думают.
— Это кто ж думает? — ворчливо спросил вышедший из кухни Матвеич.
— Разговоры такие ходят, — повернулся к нему коренастый. — А в тайге, сам знаешь, просто так ни про кого не базарят. Конечно, дело это люди одобряют, говорят, правильно сделал. А вот кому-то это очень даже не по нраву. И если найдут, спасибо не скажут.
— А чего это ты к нам пришел, чтоб это сказать? — недовольно осведомился старик.
— Да просто чтоб кому другому сказали, — улыбнулся коренастый, — кто, может, знает Тополева. Только поэтому.
— Может, остограмиться желаешь? — Матвеич подмигнул ему.
— Да от угощения я никогда не отказываюсь! — Коренастый засмеялся.
