сделал. У меня есть и люди, и деньги. Кстати, надеюсь, ты не забыл, да и вы тоже, — он скользнул глазами по лицам присутствующих, — что я расчистил вам дорогу в этот бизнес? Конечно, деньги дали вы поровну. Но я сделал грязную работу и поэтому считаю, что мы все имеем в этом бизнесе равную долю. Да-да, Гришенька, — кивнул он, увидев взгляд Ировского, — я убрал папашу твоей женушки.
— Я это знал, — сказал Григорий, — и не препятствовал. Ведь Петр Сергеевич хотел, чтобы я прибрал все к своим рукам. Но мы команда, и я не понимаю ваших подозрений. Кто скажет, что за документы были у Вячеслава? Анатолий тоже убит — следовательно, документов у нас нет. А что это за бумаги? Почему из-за них убивают?
— Перестань строить из себя дурачка, — поморщился Вениамин Викторович. — В той папке были счета в банках Швейцарии, Дании и Финляндии — в тех странах, куда мы отправляли лес. И покупали мебель, которую продавали втридорога на Дальнем Востоке, а здесь под видом ее продавали свою. Кстати, она ничем не хуже заграничной. Люди покупали ее и радовались. И удивлялись, почему цена невысокая.
— Давайте решим, — вздохнул Макарыч, — что нам с этим телефонным террористом делать. Ведь он не просто пугает, а убивает. И если, например, мне позвонит, я, наверное, от инфаркта умру. Он же, паскудина, Повара прямо дома уложил. И зачем-то милицию вызвал, когда Илью кончал. Странно…
— А чего ж тут странного? — пожал плечами Ларин. — Ведь скольких парней позабирали. Четверо пойдут за незаконное хранение оружия, трое — за сопротивление. Семерых убрал, гнида. Обескровил он нас. Ведь парни Ильи — наши люди. Они почти постоянно были с ним, так как Илья в основном перевозил деньги. И кстати, где деньги от финнов?
— Да на месте они, — ответил Макарыч, — на счете нашего банка, так что с этим полный порядок. А что вы думаете о Степанове? Он сейчас хороводится с Лизкой и вполне мог убрать Илью, у которого денег полно, а оставлять он супруге, как я знаю, собирался очень и очень немного.
— Тогда при чем здесь Повар? — спросил Ларин. — Я уж не говорю о Лапиных. Если их убили из-за каких-то документов, то причина убийства Ильи и Повара совершенно непонятна. И тем не менее мне кажется, что и убийство братьев, и эти два убийства — звенья одной цепи.
На столе перед Вениамином Викторовичем прозвучал телефонный звонок.
— Да? — поднес тот трубку к уху.
— Киллера заказывали? — услышал он тихий мужской голос.
— Да-да! — Вениамин Викторович нажал кнопку записывающего устройства и включил громкую связь. Однако присутствующие услышали лишь гудки отбоя.
— Киллера заказывали? — отключив телефон, сообщил всем Вениамин Викторович.
— Вот и сюда позвонил… — Макарыч вздрогнул и поспешно пересел в угол.
— Да… — Вениамин Викторович подошел к окну. — Интересно…
Тонко звякнуло пробитое пулей стекло. Вениамин Викторович упал. Макарыч с криком бросился на пол. Остальные, пригнувшись, молча смотрели на Вениамина Викторовича, лежащего на полу с кровавой точкой на лбу.
— Охрана! — крикнул Ларин.
В распахнутые двери влетели двое вооруженных пистолетами людей в черной униформе.
— Оцепить квартал! — закричал Борис Сергеевич. — Срочно свяжитесь с милицией! Да шевелитесь вы!
— Здравствуйте, Анастасия Викторовна! — Ангелина остановила подходившую к подъезду Настю.
— Здравствуйте, — растерянно посмотрела на нее та. — Простите, но мы не знакомы.
— Ангелина Лапина. Вам о чем-нибудь говорит эта фамилия?
— Да, собственно, ни о чем, — сдержанно отозвалась Настя, — и о многом. Я сейчас тоже Лапина. Правда, постараюсь…
— Именно об этом, — перебила ее Ангелина, — я и хочу поговорить. Давайте съездим куда- нибудь.
— У меня дома сын.
— С ним посидит ваша мама. Поверьте, это в ваших интересах.
— Ну хорошо… — подняв голову, Настя посмотрела на окна своей квартиры. — И куда же мы поедем?
— На Петровке есть прекрасный во всех отношениях бар — небольшой, и там нам никто не помешает.
— Хорошо, — согласилась Настя, — поехали.
— Вениамина пристрелили! — ворвавшись в комнату, крикнул Огурец.
— Что? — Эдуард вскочил с дивана. — Как? Где?
— Да в комнате совета. Позвонил кто-то и спросил: киллера заказывали? Он, говорят, усмехнулся и подошел к окну. И сразу пулю получил. Вот так-то… Понимаешь, что делается? Мочат директоров одного за другим. Я, наверное, умотаю куда-нибудь, а то здесь пулю можно получить ни за хрен. Рыжика ведь тоже сделали…
— Не дури, — остановил его Эдуард. — И не вздумай вякнуть об этом при ком-нибудь, шлепнут сразу. Подумают, что ты на этого киллера работаешь. Понял?
— Правильно говоришь, — поспешно согласился Огурец. — Но что же делать-то? Он ведь так всех перестреляет. Прикинь — на квартире завалил Повара. У офиса снял Бурку, в комнате директоров пристрелил Веньку. Кто следующий? И Рыжика завалил вместе с Ильей. Тот охрану, как президент, держал. Все будьте нате. На стреме, с пушками, переговорники у всех. И ментов киллер вызвал… — Он шумно выдохнул.
— Да, дело принимает поворот на сто восемьдесят. Звонит и бьет. А Вене он звонил?
— Ага, я ж тебе говорил.
— Менты там понаехали, — войдя в комнату, сказал коренастый парень в темных очках. — Снова тонкий голос сообщил сам милиции…
— Вот сучара, — возмутился Эдуард, — мочит капканы! Он еще и ментам о случившемся звонил, гад!..
— Снова СВД, — сказал светловолосый опер. — Стрелял с крыши кафе. И снова никто ничего не видел. И снова звонок. Хорошо, мы прибыли почти…
— Да чего уж тут хорошего? — недовольно перебил его полковник. — Вызывает нас и шлепает этих директоров. Похоже, издевается он над нами.
— Что-то ты, Вареников, не хочешь ему спасибо сказать, — поддел его плотный пожилой мужчина в штатском. — Или ты только за Рыжика ему благодарность выписал?
— Знаете, — вздохнул полковник, — что-то тут не так. Не зря он мочит директоров этих и нас вызывает. Он как бы подводит нас к чему-то. И мне кажется, что к делу о гибели Лапиных. Я в этом уверен. Не просто так убили сначала старшего, а потом и младшего в болото сунули. Когда Сазонов приедет, может, что-то и прояснится. Он с лесорубами поговорит, ведь не просто так убили Лапиных, — повторил он и чертыхнулся.
— Этих бакланов признали тронутыми, — сообщил блондин.
— Они такие же тронутые, — раздраженно отозвался Вареников, — как и мы. Подставили они себя за хорошие бабки, а вот что не получат их, не понимают. Помните Ваську Копыто? Его взяли за убийство одной бизнес-леди. В вагоне ее зарезали. Копыто признался, что отпечатки на ноже его. В дурдом его отправили, а через месяц он уже пытался следователя вызвать. Но кто будет пациента дурдома слушать? А через два месяца сдох Васька. Вот и этих такое же ожидает. Сделали из Уголовного кодекса хрен знает что, а вопят, что менты взяточники и работать не умеют. Неделю назад двух великовозрастных детишек новых русских арестовали. Они купили пневматическую американскую винтовку и развлекались тем, что испытывали ее сначала на кошках и собаках, а потом из вагона выстрелили в старика на станции и убили его. — Полковник скрипнул зубами. — Старик войну прошел, и нате вам. Суд санкцию на арест не дал, и
