предупредили, чтоб мы не влезали никуда и не вздумали говорить милиции о Тольке. Видать, эти твари успели настучать.
— Один труп, — усмехнулся Игорь, — другой еле ноги унес, даже расчет не взял.
— А может, тут еще есть такой же? — негромко проговорил Андрей.
— Запросто, — отозвался Иваныч. — Я сейчас верю только тем, кого давно знаю. А это ты, — он кивнул Али, — ты, Мишка, — посмотрел на чернобородого, — Андрей, конечно, и Игорек. Ну, может, еще Трофимыч. Остальным не верю.
— А Ваське Гному? — спросил Али. — Он вроде…
— Васькам вообще больше никогда не доверю ничего. А Гном лизал сапоги этим хлыщам из Москвы. Помните, деляну выбирали? Гном поддерживал москвичей, и если бы мы не упирались, корчевали бы сейчас пни. Хорошо, что ты о Гноме вспомнил. — Иваныч взглянул на Али. — Надо за ним присматривать. Ну и вроде больше таких нет.
— А кто мог на Ваську Ржавого подумать? — подал голос чернобородый. — Вроде мужик как мужик, и на него я, например, никогда не грешил. Вот еще что — надо, наверное, об охране подумать. А то нас всех тут перестреляют, как рябчиков.
— Оно, конечно, не мешало бы, — согласился Иваныч. — Но если ставить своих в караул, кто работать будет? А просить кого-то — снова деньги платить, и немалые. — Он вздохнул. — Хозяева наши на это денег не дадут. Из своих мы не потянем. Так что не знаю, что и делать.
— Но с ружьишком я теперь не расстанусь, — пробормотал Андрей. — И все патроны картечью зарядил. Двенадцатый и картечь — очень даже впечатляет. Метров за семьдесят положит. Ну если не наглушняк, — увидев насмешливый взгляд Игоря, поправился он, — то подранит точно.
— Это верно, — кивнул Иваныч. — Оружие у каждого имеется, так что давайте с ним не расставаться, к тому же разрешение у нас есть. В общем, будем готовы к труду и обороне, — подмигнул он.
— Со всем как когда-то было, — рассмеялся Игорь, — готов к труду и обороне, ГТО. Нормативы раньше сдавали. Я это хорошо помню. У меня все нормально с этим делом было, а в Афгане помогало не раз.
— Мужикам надо все это сказать, — предложил Андрей.
— Да некоторые просто перепугаются, и все, — снова вздохнул Иваныч. — И не дай Бог, запаникуют.
— Да пусть валят на хрен! — отмахнулся Игорь. — Работа сейчас не велика, управимся.
— На том и порешим, — кивнул Иваныч.
— Нет его нигде, — покачал головой Ломовик. — И Бурый его шарил, и Ванюта. Нигде нет и не видел никто. А может, просто не хотят говорить. Но я тут браконьеров уболтал, если засекут или услышат, то шепнут. Правда, придется им заплатить.
— Рассчитаемся, — кивнул Пахан. — Бугай заявлялся, тоже про Ванюту говорил. А что все-таки Тополев им сделал?
— Да какого-то родственника шлепнул. И не одного, кажется.
— Ясно. Значит, найти его надо. Хотя бы для того, чтоб другие поняли: на ментов работать — себя раньше времени хоронить. А вот с Сысоем проблема выходит. Бурый вроде согласился, но тридцатку зелени потребовал. Точнее, евро. Вот с Худым бы все разом можно было решить.
— Так предложи ему. За бабки он запросто может это сделать. К тому же у него на Сысоя большой зуб имеется, так что побазарь.
— А ты башковитый, Ломовик. Я думал, ты только ломать умеешь. А выходит, и мысль правильную подать можешь.
— Если так думают, — усмехнулся здоровяк, — то ништяк. Никто на меня лишнего не навалит. Скажут, Ломовик — исполнитель, но никак не голова. Так что в тени таких, как ты, находиться иногда выгодно. Только ты зря на себя такой груз взвалил. Если не подфартит и в камеру попадешь, получить по большому счету можешь. Да и базар был насчет тебя у разводящего в Питере. Там собирались козырные и тебя упоминали. Надо сказать, не по-хорошему… А я так под шестерку и кошу, жить веселее и проще. И не забудь насчет Сысоя с Худым перетереть, пообещай приличный куш. А сделает, на цепочку его, он и не рыпнется. Сейчас так с несговорчивыми поступают. Ну а начнет права качать, мне отдай, я с ним в темпе разберусь. Он мне давно не нравится, уж слишком из себя строит. Его эта сучка, Валюха, приручила. Она бабки приличные мает, а чем занимается, непонятно. Раньше она вроде в ментуре пахала, даже звездочки на погонах были. А сейчас живет тихонько, но бабки приличные. И
„крыша“ у нее есть. Тут на нее наехали парни из пригорода и через день все в больнице оказались. Кто-то прилично троих оттесал. Один не понял и после больнички на Валюху телегу покатил. Она его сама будь здоров как товарнула, видно, что-то из этих кьякалок знает. А потом прирезали парнишку. Остальные теперь ее за километр обходят. В общем, темная лошадка.
— Узнать надо, чем она занимается и кто ее прикрывает. Насчет этого я перетру с одним ментенком, он за бабки что хочешь, если без крови, прознает. Вот и пошлю его на разведку к Валюхе этой. А что Дашка-то базарит?
— Да она ведь в Москве сейчас, сюда редко приезжает. Хряк базарил, что она Худому яйца отрезать грозилась и Валюху изувечить. Дашка баба еще та, спортом занималась. Если они сойдутся, война будет. Но у Вальки „крыша“ имеется, так что Дашку скорее всего просто кончат, и все дела.
— Ладно, узнаем обязательно, кто за этой Валюхой стоит. А что там на лесоповале? Слух прошел, вроде как финны собирались партию приличную взять. Нам двенадцать процентов. И за договор маем еще пять.
— С таможенниками сейчас проблема. Поменяли почти всех, поэтому добазариться тяжело стало. Этот кагэбэшник хренов, Путин, всех в ежовых рукавицах зажал. Так и наведет порядок, гад! — Он сплюнул. — Ништяк, если его свергнут. Тогда, пока то да се, руки нагреть можно будет прилично. Например, я за коммуняк спецом голосовать пойду. Как только эта КПРФ к власти придет, такое начнется, как после революции. Ведь они лозунг двинули: все народу и что кто хапнул — разделить. А кто ж им отдаст-то? — хмыкнул он.
— Да не суй ты рыло в калашный ряд, — осадил его Пахан. — СССР не будет больше никогда, и коммунякам власти не видать. Сейчас надо лес не упустить. Если мы его себе приберем, вообще класс будет. И на хрен все дела сдались. Будем капиталистами, — Пахан подмигнул Ломовику, — и отдыхать на заграничных курортах.
— А ты думаешь, остальные молчать будут? Все на это давно глаз положили. Каштан и Пингвин о чем-то с Венькой шептались. Наверное, в долю хотят. И Илья Буркин прилетал, тоже с ними чирикал.
— Не ломай уши! Разобрались и с Венькой, и с Ильей — завалили их, как кабанов на бойне. Кто-то начал отстреливать этих бизнесменов. Конечно, Венька нам крепко в этом деле помог. Все-таки благодаря ему процент маем и ни хрена не делаем. Стукачей на лесоповале имели и в курсе всех базаров были. Но сейчас ксивы, которые у Тольки Лапы хранились, где они? Не зря за этими бумажками такую гонку устроили. Надо обязательно найти их.
— Я думаю, — заявил Ломовик, — кто Лапу в болото с пулей в черепе сунул, у того и ксивы. А он на кого-то работал. Вот и надо мыслить, кто мог на Лапу киллера нанять. К тому же этот киллер умеет работать. Лоха прямо перед мусорами шлепнул и ушел. И Вадьку запороли. Мочит кто-то капканы по- страшному.
— Узнать бы кто! У нас под носом такая хреновина, а мы не в курсе. Мне тут звонил Кроха из Новосибирска. Даже там знают про это. А я что ему скажу? Да и не в этом дело. Теперь надо искать эти гребаные документы, если мы хотим лес под себя подмять. Там наверняка компромат на этих бизнесменов, вот и началось мочилово. А если мы эти ксивы хапнем, московские окажутся на поводке. И будем мы сливки снимать, а не коров доить. Вот потому надо найти этого Тополева, чтобы поняли — просто так никто против нас не пойдет. Ссучился — получи, гнида!
— Это, конечно, правильно. Но тут неувязка получается: Лапу Тольку все считают правильным мужиком. Он и в общак постоянно бабки отстегивал, и братве ни в чем не отказывал. Возьми тот случай, когда он троих побегушников с Вятлага от ментов полгода прятал, а потом помог им в центр перебраться. Так что братва не одобряет тех, кто Тольку завалил.
— Лапа хотел ксивы ментам отдать, — зло сказал Пахан. — Пингвин поехал туда, но опоздал. Кстати,
