правильно они не укатили, менты обоих дергали. Я хотел, чтобы они…
— Да говорил ты уже это. Но вот кто Илью с Венькой хлопнул, непонятно, и из-за чего — тоже. Передел мог только Венька затеять. Он и хотел это устроить. Мне звонил, спрашивал: если приспичит положить моих компаньонов, у вас можно это сделать? Я говорю — запросто. А выходит, его самого кокнули. Видно, вышло что-то из-под его контроля. Он же базарил, что все в его руках и каждый от него зависит.
— Да понимаешь, ведь все это затеял какой-то мужичок, еще когда только перестройка началась. Он все организовал, а потом его крепко попортили. Мужик и крякнул в Москве. Венька говорил, что дочь его наследство мужу передала, он теперь один из директоров. Вполне возможно, имеются еще наследники. Может, этот наследник в память о родственнике и начал свои разборы. Тем более что у него вполне могут быть и ксивы на эти дела. Идти в суд стремно, сразу могут убрать. Поэтому для него самое то — убить парочку заершенных, а потом свои права предъявить. Венька не дурак был и учитывал это, но найти наследника не мог. А это может быть сын, брат, племянник или еще кто-то из родни. Всех попробуй найди. А Венька этого боялся. Но вот почему Илью хлопнули? Непонятно… И еще кого-то, говорят. Только кого, я не понял. Да, и твоего кента завалили вместе с Ильей. Так что можешь справлять поминки по Рыжику.
— Рыжего сделали? — поразился Ломовик. — А он как под это дело попал?
— Его вместе с Буркой шлепнули.
— Во дела, блин!
— Ладно, — Пахан посмотрел на часы, — зачирикались мы. Скоро все эти заблатненные притопают. В общем, вот что — постарайся найти Тополева первым и выдои из него, почему он, сука, навел ментов на болото. Мне кажется, что-то этот козел знает.
— Он там с Ломовиком, — сообщил Пингвин. — Базарят уже около часа.
— Значит, Ломовик кого-то увечить будет, — усмехнулся Шустрый. — Скорее всего они насчет Худого сторговываются.
— А мы как гонцы у царских покоев, — процедил Каштан. — Он, в натуре, нас за шестерок держит. Лично я — пас! — Он направился к своей машине.
— Я тоже, — поддержал его Шустрый.
— А я что, рыжий? — Пингвин покосился на плотного седобородого мужчину. — Ну а ты, Баптист?
— Мне надо с ним погутарить, — ответил тот. — Есть у меня интересный базарок к нему. И вы бы не уходили, вам это тоже полезно будет.
— Лады, — кивнул Каштан, — тормознусь. Но за базар ответишь.
— Да все путем, — усмехнулся Баптист, — отвечаю — получите кайф.
— Хряк, — сказала вошедшая в комнату Даша, — хочешь получить пятьдесят долларов?
— А кто ж не хочет? — усмехнулся сидевший в кресле перед телевизором Хряк. — Правда, смотря за что.
— Мне надо знать, где я могу подловить эту Вальку. Одну.
— А чего тебе к ней не занырнуть? Там она постоянно одна. Ну, когда Худого нет.
— Дома она хозяйка. Я с ней хочу разобраться на нейтральной территории, из-за этого и в Вологду приехала.
— Где же она одна бывает? — задумался Хряк. — Короче, дай мне пару дней, я узнаю. У нее где-то место есть для рыбалки. Рыболов баба! — усмехнулся он.
— Я тоже, кстати, рыбалку обожаю. Узнай, где она ловит, пятьдесят „зеленых“ сразу получишь.
— Годится, — согласился Хряк.
— Сваливайте, мужики! — Ломовик выскочил из внутреннего двора. — Менты!
— Твою мать! — Пингвин бросился к машине. — Влипли! Сбрасывайте волыны! — Достав пистолет, он поспешно протер его платком и швырнул в кусты.
Остальные поступили так же.
— Тормози, начальник, — растерянно проговорил Пахан. — Ты что-то не то…
— Лох работал на тебя, — жестко сказал Сергей, — Вадим Лопата — тоже. И они убиты. Где бумаги? — Сергей подступил вплотную к опешившему Пахану.
— Погоди, — выдохнул тот, — а ты кто есть-то?
— Следователь областной прокуратуры Сергей Петрович Сопов. Где документы? — не давая Пахану опомниться, повторил он.
— Да хрен их знает, — торопливо отозвался тот. — Лапин укатил с ними, и все…
— Откуда ты знаешь, что он уехал с документами?
— Так это, — растерянно начал Пахан, — я…
— Кто убил Лапина?
— Да хорош тебе, мент!.. — Пахан сглотнул слюну.
— Вот что, Леонов, запомни: у тебя два дня, чтобы назвать убийц Лапина. Потом я возьму тебя, и ты заговоришь быстро и внятно, но будет поздно. Кстати, твои шестерки еще не знают, что ты самозванец? Представляю, что будет, когда поймут, какой ты вор в законе.
— Слушай, мент, меня в крытке короновали, так что на понт не бери!
— Ты самозванец, — повторил Сергей. — В крытке сидел в мужицкой камере и к ворам никакого отношения не имеешь. Да, ты вроде был козырным в зоне, но двинул фуфло. Кстати, тот, кому ты остался должен, погиб. Его на зоне по пьяному делу ножом пырнули — удачно для тебя вышло. Ты узнал об этом и смело начал здесь выдавать себя за законника. Тебя поддержал Петров за хорошие деньги. Потом он по пьянке попал в аварию и погиб. Ты остался на плаву. Но особо не светишься. Своим говоришь, что сейчас опасно светиться и поэтому никуда не лезешь. Умно это, иначе бы тебя давно на нары посадили. А ты был в армии и оставался на сверхсрочную, значит, вором ты быть не можешь. Думай, Леонов, или все узнают правду. Жду два дня! — Сергей вышел.
Следом за ним двинулись стоявшие у двери два милиционера. Пахан растерянно и испуганно смотрел им вслед. Затем, выматерившись, заорал:
— Хрен ты что докажешь, мент поганый! Я без защитника с тобой базарить не буду! Надо — вызывай к себе! — Схватил бутылку пива и запустил ее в стену.
— Перепугался, — усмехнулся старший лейтенант.
— Я думал, он в обморок грохнется, — посмеиваясь, проговорил севший за руль „шестерки“ сержант. — А вы рискнули не зря, — заводя машину, сказал он сидевшему рядом Сергею. — Купился Пахан. А откуда вы все о нем знаете?
— В деле нашел, — улыбнулся Сергей. — Покопался в архиве и все выяснил. Встретился с его знакомыми по лагерю и узнал остальное. Тут их трое, но все думают, что в крытой его короновали, то есть вором в законе сделали. На самом же деле он самозванец, а здесь законником себя объявил. Придет время, его объявят самозванцем и шлепнут. Кому-то выгодно, что он сейчас держит при себе нескольких уголовных лидеров. Но как только он начнет угрожать кому-то из тех, кто его поддерживает деньгами, хана придет Пахану. Вот я ему и дал время подумать. Надеюсь, он придет и все выложит. Ну, конечно, не все, а только, то, что мне можно будет сказать. И после этого исчезнет. В городе он не останется.
— Сучара поганая! — процедил Пахан. — От кого этот мусор узнал? И ведь, в натуре, все разложил по полочкам… Что же делать?
— Собирать манатки и дергать отсель, — раздался насмешливый голос вошедшего Баптиста. — Или ты рассчитывал постоянно мужикам лапшу на уши вешать?
— Игнат! — Отшатнувшись, Пахан испуганно уставился на него. — Откуда?
— Так ты же мужиков собрал. Я из столицы приехал, от покойного Веньки. Не получилась у вас реконструкция, — с деланным сожалением покачал головой Баптист. — Или, как вы называли, смена
