натуре такой спец имеется. Звонит жертве, предупреждает ментов и мочит. Дает стране угля, — хохотнул он, — жаркого и до хрена!.. Но побазарить с ним хотелось бы. Ты с ветеранами чеченской войны говорил?
— Конечно. И с теми, кто Афган прошел. И с теми, кто из спецслужб в киллеры подался. Двое тут таких. Никто даже приблизительно не знает, и ничего подобного никто не слышал. Базар идет по столице, все сходятся в одном — не новичок этот телефонист и работать умеет. Нагло, конечно, но…
— А никто не обращался насчет этих директоров? — перебил Капрал. — Может, было кому предложение?
— Тут одну бабу вспоминали. Ментовка бывшая, в угро работала. Та еще сучка!.. Она вроде как искала киллера. Правда, ее давно в столице не видел никто… Валюха-Змеюха — так ее в блаткомитете дразнили. И товарила подследственных, и взятки брала — за это ее и вышибли. В столице хату мает…
— Так. Поточнее о ней узнай. Где она сейчас и все остальное. Понял?
— Конечно. Кроме одного — тебе-то это на кой хрен сдалось? Что-то не въеду я…
— А тебе, Боровик, и не треба въезжать ни во что. Делай то, что говорю. Я тебе за это бабки отстегиваю. В общем, я должен об этой чуве знать все. Ясно?
— Здравствуй! — Елизавета шагнула к стройной симпатичной брюнетке.
— Привет, сестричка, — кивнула та.
Они обнялись.
— А где твой? — спросила Елизавета.
— Дела у него. Ты на машине?
— Конечно.
Стоя у входа в здание аэропорта, темноволосый мужчина сквозь темные очки смотрел на идущих женщин. Взглянул на часы и вышел.
— Ты что-то говорила о своем приятеле, — сказала сестра. — Он вроде собирался…
— Я все тебе расскажу дома, — перебила Елизавета. — И о муже, и еще кое-что.
— Так ты развелась с Ильей?
— Какая ты нетерпеливая, Анька! Приедем домой и поговорим.
— А эта молоденькая стерва все еще у вас? Горничная ваша.
— Да. Когда узнала, что ты приезжаешь, не очень-то обрадовалась.
— Я помню, — усмехнулась Анна, — как она моему Гришке глазки строила. А когда я ей по роже залепила, драться полезла… Я ведь ее убила бы, если б вы не появились.
— Когда мы вошли, вы катались в холле. И кого от кого спасли, еще неизвестно.
— Ты так говоришь, потому что тебе от меня частенько доставалось.
— Еще посмотреть, кому больше, — сердито воскликнула Елизавета.
Помолчав, обе рассмеялись.
Сидевший в „восьмерке“ темноволосый проводил их взглядом. Женщины подошли к зеленому „опель-кадету“.
— Растешь, — заметила Анна. — Видно, без мужа дела в гору пошли?
— Еще не пошли — улыбаясь, ответила Елизавета, — но к этому уже очень близко. Правда, есть, как говорят, одна довольно серьезная проблема, но, надеюсь, вплотную меня это не коснется.
— Ты можешь говорить яснее? — недовольно спросила Анна.
— Дома обо всем узнаешь, — повторила Елизавета.
— Кто там? — облизнув губы, хрипло спросил Макарыч жену.
— Из ателье звонили, — ответила она. — Платье готово.
— Фу-у! — облегченно выдохнул он. — Ты скажи портнихе, пусть тебе на сотовый звонит.
— Хорошо, — удивленно отозвалась жена.
— Погоди, — нахмурился Ларин, — а при чем тут Степанов?
— Вот и он удивляется, — сказал Эдуард. — Если, говорит, мочат директоров, то при каких тут я… Но ему звонил тот же киллер.
— Кто же он? — раздраженно спросил Ларин. — Мои знакомые из МВД даже не слышали о таком. И уголовники не знают. И заказов на нас не было. Никто не искал киллера, чтобы убрать хоть кого-то из нашей команды. Кто же этот стервец?
— Черт его знает, — пробормотал Эдуард. — Никто ничего сказать не может. Правда, есть базарок, что какая-то баба, ментовка бывшая, вроде искала киллера. Правда, на кого, никто не знает. Но такое мнение есть.
— А подробнее об этой женщине узнать можно?
— Попытаемся…
— Уж попытайтесь! — Ларин отключил телефон. — Степанов, — пробормотал он. — Почему позвонили ему? Я верю Эдику, — значит, звонок был. Такими вещами, впрочем, никто шутить не станет. Но почему Миха? — вспомнил он уголовную кличку Степанова. — Странно… Интересно, когда его убьют? — усмехнулся он. — Значит, пока никого другого убивать этот киллер не собирается. Хотя Поварова и Буркина убил в один и тот же день и час. Миха, конечно, тот еще типчик. Правда, он немало сделал для меня, да и для нашего товарищества, но сейчас начинает мешать. Да и чем мы ему можем помочь? Каждый из нас до одури боится звонка. Ведь на совете многие были близки к обмороку. Особенно Макарыч, — хихикнул он и тут же тяжело вздохнул. — Но что же делать? Как найти хоть какую-нибудь зацепку? Эдик сказал про какую-то бабу. Конечно, баба здесь ни при каком раскладе заинтересованной быть не может, но все равно надо на нее выйти. Стоп, — он нахмурился, — Лизка Буркина. Она вполне способна на это. Она работала в милиции, хотя и недолго. В отделе работы с несовершеннолетними. С Ильей они разводились, и она вполне могла его ухлопать. У нее акции наших производств… Черт возьми, а ведь Лизка подходит! А Степанова она хочет убрать, потому что он может что-то знать. Точно! Ай да Лизка! Вот, значит, откуда ветер дует… Надо прижать ее и выяснить имя этого стрелка…
Он взял сотовый телефон и набрал номер, но тут же отключил аппарат.
— А если нет? — задумчиво пробормотал он. — Я попаду в очень неприятное положение. Могут даже подумать, что я пытаюсь отвести от себя подозрение. Макарыч прав, каждый из нас подозревает остальных. А на кого грешу я? — Ларин закурил. — На Вениамина Викторовича думал, даже уверен был, что это его рук дело. Но он убит. А больше никто не подходит на роль организатора. Буркин убит, Повар тоже. Но ведь кто-то заинтересован в том, чтоб другие сдохли. Баба, — он снова вспомнил слова Эдуарда, — надо выяснить, кто она. Почему-то я грешу на Лизку. Баба она сильная, жесткая и деньги любит. Рисковать умеет и не боится ничего. Вполне возможно, она заказала Илью, чтоб все оставить себе, а остальных — чтобы отвести подозрения. Все на ней сходится, но Эдик говорил, что баба, которая киллера искала, уехала. Все- таки сначала надо выяснить, кто она такая…
— Да я все прекрасно понимаю, — вздохнул невысокий полный мужчина в круглых очках. — Просто я решил, что это благое дело — вернуть все дочери покойного.
— Перестаньте, Андрей Борисович, — улыбнулся сидевший в кресле Михавич, — не рассказывайте сказки. Просто вы поняли, что жена Лапина не будет судиться, поскольку, конечно, она была огорошена известием о том, что у ее мужа есть дочь. Потому вы и взялись за это, умело подделав завещание Вячеслава Лапина. Хотя зря старались.
— Да это понятно, — отмахнулся Андрей Борисович, — так что можете сообщить своей клиентке, что все остается ей. Никаких судебных разбирательств не будет. Когда Вячеслав расстался с Милой Юрьевной, он отписал ей дачу, квартиру, машину и прочее. Но Мила Юрьевна посчитала, что может оставить эту дамочку из провинции ни с чем. Заплатила мне приличную сумму, и я… — Он вздохнул. — В общем, вы понимаете и, надеюсь, объясните своей клиентке, что все остается ей. После введения в права наследования она может въехать в квартиру Вячеслава, может продать ее и так далее. Надеюсь, она не будет поднимать шум из-за завещания? — Он поморщился. — Не хотелось бы оказаться на нарах со своими подзащитными, тем более что надежды некоторых я не оправдал.
