Они подбежали к огню и принялись отплясывать какой-то дикий танец.
— Тише, тише! — останавливал ребят Иван Гермогенович. — Так вы мне всю посуду перебьете! Садитесь-ка лучше да поешьте!
Он поставил перед Кариком и Валей, прямо на землю, огромную белую посудину с неровными краями; она была наполнена доверху дымящейся яичницей.
Не ожидая второго приглашения, ребята с жадностью набросились на яичницу.
Обжигаясь и дуя изо всех сил на пальцы, они глотали кусок за куском. Валя вся раскраснелась. У Карика покрылся потом нос. И только один Иван Гермогенович ел не спеша, орудуя точно ложкой сложенным лепестком.
Ребята не съели еще и половины яичницы, как почувствовали, что сыты по горло.
— Ну, — сказал Иван Гермогенович, вытирая клочком лепестка бороду, — вы теперь, надеюсь, сыты?
— Еще как! — засмеялся Карик. — У меня даже как будто живот перекосился набок!
— А ты, Валя?
— И у меня перекосился!
— Ну вот и хорошо! — улыбнулся Иван Гермогенович. — Я очень рад, что вам так понравилась яичница!
— А из чего вы ее состряпали? — спросила Валя.
— Ясно, из чего делают яичницу! Из яиц! — перебил ее Карик. — Это-то просто! А вот как вы костер разожгли? Где спички достали? И потом меня очень интересует: почему это огонь столбом стоит и почему он зеленый?
Профессор поправил палкой сучья в костре и весело подмигнул ребятам:
— Вы думаете, я ночью бездельничал? Ничего подобного! Во сне я был страшно занят: ел ветчину, пироги с капустой, печеные яблоки, а проснулся голодный, как волк. Ну, я вскочил и побежал искать что-нибудь съедобное. Однако отойти далеко от нашей квартиры я побоялся. Видите, какой туман стоит. За два шага ничего не видно. Заблудишься, чего доброго, или свалишься в какую-нибудь пропасть. Что делать? Ждать рассвета? Итти на-авось? Подумал я, подумал и решил развести костер. К счастью, еще вчера вечером я нашел в лесу два кремешка. Они-то и выручили меня. Набрал я сухих веток, сложил их в кучу и принялся работать…
— Как доисторический человек? — прошептала Валя.
— Вот именно! — улыбнулся Иван Гермогенович. — Ну, скажу я вам, это была нелегкая работа! И помучился же я, пока мне удалось высечь искру… Теперь только я понял, что нашим допотопным предкам жилось совсем невесело.
— А почему все-таки огонь зеленый? — спросил Карик.
— Почему? Да потому, что это горит газ. Обыкновенный торфяной газ — метан, который во многих местах выбивается из-под земли. Мне повезло. Я случайно развел костер в таком месте, где под землей скопилось много этого газа… А уж яичница сама пришла на костер!
Валя так и ахнула.
— Сама пришла?
Профессор посмотрел на нее, прищурился и сказал:
— Как только костер разгорелся, рядом со мной кто-то начал шуметь, возиться, и вдруг сильный ветер свалил меня с ног. Что-то загудело, завыло, и я увидел у себя над головой огромную птицу. Должно быть, огонь спугнул ее с гнезда. Когда же птица улетела, я принялся разыскивать ее гнездо и скоро нашел его. Из этого-то гнезда я и добыл нам на завтрак одно яйцо. По всем признакам, это — яйцо малиновки, белое с крапинками. Вы когда-нибудь видели яйца малиновки? Они чуть побольше крупной горошины. Но мне пришлось с ним изрядно повозиться. Я катил его перед собой как бочку и по дороге от гнезда до костра отдыхал, наверно, раз десять. Но еще труднее было разбить его скорлупу. Целый час, кажется, я долбил ее камнем. Наконец все-таки разбил и чуть-было не утонул в белке… Хорошо еще, что успел отскочить, в сторону…
Профессор посмеиваясь поглядел на ребят.
— Ну, а все остальное — просто. Белок вылился сам, а желток я поджарил на скорлупе как на сковородке.
Карик наклонился к Вале и что-то сказал ей на ухо. Валя одобрительно кивнула головой:
— Обязательно скажи!
Карик встал, одернул на себе незабудковую рубашку, вытянул руки по швам и с торжественным видом отрапортовал:
— От имени двух пионеров Фрунзенского отряда благодарю за сытный завтрак и за костер!
Профессор поклонился и шутливо ответил:
— Надеюсь быть полезным и в будущем!
Он подкинул в костер новую охапку сучьев и, погладив бороду, сказал:
— А в сущности, друзья мои, можно неплохо существовать и в этом мире лилипутов. Подождите, поживем, привыкнем немного и устроимся поуютнее.
— Разве вы думаете, что мы уже не вернемся домой и останемся такими, как сейчас? — спросил с тревогой в голосе Карик.
