Теперь путешественники увидели, что делала оса на кувшине. Входное отверстие было плотно замазано чем-то серым. В середине, как пробка, торчал большой острый камень.

— Видите, — сказал Иван Гермогенович, — видите, как она замуровала свой кувшин. Если бы мы во-время не выбрались оттуда, мы бы пропали.

— А разве нельзя сломать стенку?

— Нет. Оса приготовляет из пыли и собственной слюны такой крепкий цемент, что его и большим людям нелегко сломать.

— Я все-таки не понимаю, — сказал Карик. — Ну, она притащила нас, запихала в кувшин. А для чего? Почему она не съела нас сразу?

— Она и не собиралась нас есть, — ответил профессор. — Эвмена питается соком цветов, а гусениц она таскает для своего потомства, для будущих своих детей. При этом она не убивает свою добычу. Ударом жала она только усыпляет гусениц. Консервирует их. Приготовляет из гусениц живые консервы.

— Почему же оса не усыпила нас? — спросила Валя.

— Не знаю, — пожал плечами профессор, — меня самого удивляет это. Может быть, ее жало не могло проткнуть наши фуфайки из паутины. Может быть, ее яд не подействовал на нас. Не знаю. Да и вообще все это очень удивительно. Обычно осы не ошибаются в таких случаях. Право, я не понимаю, как она могла спутать нас с гусеницами. Для науки это совершенно загадочный случай.

— А кто же ей сделал такой кувшин? — спросила Валя.

— Сама же она и сделала, — сказал профессор. — Из пыли и собственной слюны. За этими надежными стенами личинка может расти, не опасаясь, что ее кто-нибудь проглотит или раздавит. Пищи для нее приготовлено как раз столько, сколько нужно. Когда личинка вылупится из яйца, она спускается на паутинке вниз, падает на гусениц и начинает пожирать их. И как пожирать! Неделями грызет она свою жертву, но до последнего дня гусеница остается живой, а мясо свежим. В первый день личинка питается кровью гусеницы, потом поедает жир, затем пожирает мускулы. Без крови, без жира, без мускулов гусеница продолжает жить и остается попрежнему свежим мясом для личинки. Наконец личинка пожирает всё остальное и закукливается. Через некоторое время из кокона вылетает самец или самка осы-эвмены. Из нашего кувшина должен был вылететь самец, но теперь…

— Почему это вы знаете, что непременно самец?

— Знаю! — сказал Иван Гермогенович. — Оса опустила в этот кувшин нас троих и принесла после еще одну гусеницу. Четыре гусеницы — это запас пищи для будущего самца. Для яйца, из которого должна выйти самка, оса оставляет ровно десять гусениц. И это вполне понятно. Будущая самка осы- эвмены — крупнее самца, ест больше, стало быть и пищи для нее нужно оставить побольше.

— Значит, осы умеют всё-таки считать до десяти? — спросила Валя.

— Не думаю, чтобы они умели считать даже до двух, — сказал профессор. — Вспомни-ка: оса, ведь, залезала в кувшин после того, как мы оттуда выбрались? Не правда ли?

— Ну, залезала!

— А залезала затем, чтобы положить яйцо. Значит, она видела, что в кувшине не четыре гусеницы, а только одна. И все же она не догадалась принести еще трех гусениц, а так и замуровала кувшин. Личинка, конечно, теперь погибнет.

Профессор вышел из ущелья, поглядел вправо, влево и сказал:

— Ну, а теперь мы можем итти спокойно. Она умчалась.

До земли было уже недалеко, и скоро путешественники благополучно спустились вниз.

Перед ними лежали пески.

Влево синел далекий лес. Над лесом еле заметно, точно соломинка, торчал шест-маяк с крошечным красным флажком.

Путешественники двинулись в путь.

Весь день они шли по пескам, лесам и горам. Пробирались через овраги, переходили вброд ручьи.

К вечеру усталые и голодные путешественники остановились на берегу бурливой речки. Перебираться через речку было уже не под силу ребятам.

Валя растянулась на берегу и сказала:

— Не могу больше!

На землю спускались сумерки. Небо потемнело. Багровые облака клубились над лесом. Вверху, над головами, потянулись с криком стаи птиц.

— Ну что же, — сказал Иван Гермогенович, — придется здесь переночевать.

— На берегу?

— Попробуем найти пещеру или берлогу какую-нибудь.

После недолгих поисков Карик набрел на огромное, как стог сена, коричневое яйцо. Сбоку, в плотной стене исполинского яйца, чернела круглая дыра.

Карик заглянул внутрь и закричал:

— Идите ко мне! Я, кажется, нашел какой-то дом.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату