хотел бы предложить ей проект. И вот Мадам, тяжело дыша, уже поднималась по темной лестнице в доме на площади Пале-Бурбон.
На четвертом этаже в маленьких прокуренных комнатах толпились люди. Мадам с трудом прокладывала себе дорогу, а за ней по пятам шел Патрик. Она узнала в толпе Одри Хепберн (не сразу вспомнив ее имя, конечно), которая часто бывала у Скиап и Стенли Маркуса, самого известного коммерсанта Далласа, который сам подошел к ней и представился. Жана Жене, чей незабываемый роман «Богоматерь цветов» был только что опубликован, зажали на софе две светские болтушки. Мари-Луиза поспешила навстречу Хелене:
– Дорогая Хелена, дорогая Хелена и ее «лавэр»! Идемьте, я вам представлю самого удивительного, восхитительного и самого важного человека…
«Лавэр», у которого были причины вполне личного свойства с восторгом приветствовать Жана Жене, вспоминает, что «восхитительным человеком» оказался Андре Мальро.
Вечер был очень светским, и люди, которые там появлялись, стремились быть замеченными. Буфет и напитки их не интересовали, к тому же все это было весьма среднего качества. Кто-то даже заметил, что не было даже виски; единственным предложенным напитком был коктейль из джина и апельсинового сока. Мари-Луиза Буске представила Патрика О’Хиггинса высокому бесстрастному человеку, чей облик ни в малейшей степени не позволял допустить мысли, что он художник. Это был Бернар Бюффе[115]. Патрик не узнал и Франсиса Пуленка, одного из столпов современной музыки, в тучном господине, похожем на банкира. Наконец, Мари-Луиза представила его американской писательнице Алисе Токлас, многолетней подруге Гертруды Стайн. Патрик рассказывал, что Алиса Токлас показалась ему неприветливой, у нее были усы, а рот напоминал пасть дракона. Он отчаянно пытался сказать ей какую-нибудь любезность, но тут, к счастью, появилась синьора Ирен Брин и повела его знакомиться со своим мужем.
Гаспаро дель Корсо был лысым господином, который, в отличие от Алисы Токлас, просто светился приветливостью и был очень улыбчив. Он был одет ярко, как умеют одеваться только итальянцы: шелковая рубашка с золотыми запонками, в нагрудном кармане – оранжевый платок. Все трое развлекались светским разговором.
–
Синьор дель Корсо начал с того, что Италия переживает настоящую эпоху Ренессанса в искусстве.
– Нужно воспользоваться этим – сейчас или никогда. Ваша княгиня должна это сделать.
– Почему и как? – спросил Патрик.
– Она такая замечательная…
– Безусловно, но как она может воспользоваться этой ситуацией?
Гаспаро дель Корсо рассказал о своем проекте: мадам Рубинштейн должна будет выбрать десять итальянских художников, чья нога никогда не ступала на землю Америки и которым он бы дал заказ изобразить воображаемые сцены из американской жизни. Эти произведения потом должны будут выставляться по всей Европе и Соединенным Штатам. Идея казалась синьору дель Корсо очень интересной и оригинальной.
– Вы обязательно должны рассказать это Мадам.
– Но мне кажется, вы сами должны обсудить с ней ваш проект, – удивился молодой секретарь.
– Я уже это сделал, но она сказала обратиться к вам!
Патрику О’Хиггинсу идея на самом деле показалась замечательной, тем более что такой проект идеально соответствовал стилю рекламы, который Мадам обожала. Он бросился разыскивать ее в толпе и после отчаянных поисков в течение четверти часа наконец обнаружил ее за восторженной беседой в компании Андре Мальро и Анри Картье-Брессона[116]. Оба провели много лет на Дальнем Востоке и так же, как и Хелена, интересовались искусством Океании и Африки.
Как только она увидела секретаря, Мадам тут же спросила, что он думает о проекте «этого итальянца, имя я забыла». Патрик сказал, что проект очень ему нравится, и Мадам решила, что они вдвоем как можно скорее должны поехать в Рим. Хелена всегда доверяла быстрым решениям и проектам, которые интуиция подсказывает ей исполнять немедленно.
По дороге домой она объявила Патрику, что пригласила «всех этих людей» на набережную Бетюн, но кроме Андре Мальро, не помнит ни одного имени.
– Найдите их всех. Позвоните Мари-Луизе, она вам поможет.
У Мари-Луизы Буске Мадам пригласила всех на прием в воскресенье – оставалось три дня. «Я не помню точно, кто был поблизости», – только и могла она сказать. К субботнему утру Патрику удалось разыскать пятнадцать человек из приглашенных, и Мадам отвезла его в поместье Комб, чтобы запастись всем необходимым. Хелена купила этот небольшой дом в окрестностях Парижа, в Комб-ля-Вилль, когда вышла замуж за князя Гуриели, но он не очень любил деревню и редко приезжал туда. Зато Хелена обожала запасаться там овощами и фруктами из собственного сада и огорода, не говоря уже о кроликах и цыплятах, которых там разводили. Она считала их особенно вкусными.
В Комб их отвезла Жервез. В Париже Жервез служила семье Рубинштейн уже двадцать лет. Сама она была с юга Франции. Мадам пользовалась ее услугами постоянно, потому что «эта женщина может все. Только подумайте! Она готовит, следит за домом, шьет, работает в магазине и к тому же умеет водить машину!».
