Традиционная китайская философия – конфуцианство и моизм – в основном рассматривала вопросы этики. Ее политическая составляющая, по сути, была просто экстраполяцией сферы морали на сферу политики. Если правитель поступал справедливо, а его подчиненные трудились эффективно, то государство в целом считалось справедливым и эффективным. Однако в условиях хаоса «борющихся царств» подобное минималистическое политическое учение не представлялось Хуань-гуну сколько-нибудь полезным. Поэтому он решил основать в столице своего царства, городе Линьцзы, академию, куда пригласил всех ведущих мыслителей современности. Каждому «академику» были обещаны высокий ранг и щедрое финансирование. Единственная их обязанность заключалась в том, чтобы советовать правителю Ци, как лучше управлять царством и как победить его врагов. По сути, князь Хуань-гун создал прототип современного «мозгового центра» – и эта идея оказалась невероятно плодотворной. В пору своего расцвета, в конце IV – начале III века до н. э., академия Цзися насчитывала семьдесят шесть профессоров и несколько тысяч студентов, являясь самым крупным образовательным центром в Китае. Более того, именно отсюда началась эволюция китайской философии. Этика перестала быть единственным предметом изучения. Возникли новые школы мысли, чьей основной задачей стал поиск ответов на гораздо более приземленные вопросы: что конкретно должен делать правитель, чтобы обеспечить своему государству выживание, а впоследствии и триумф над соперниками. Из множества пригодных для достижения этой цели инструментов ученые из академии Цзися самым важным считали институт денег.
Разработанные ими теории были собраны под одной обложкой в труде под названием «Гуань-цзы» и в последующие две тысячи лет стали Библией китайских экономистов. Написанные практически в то же время, что и труды Аристотеля, они отличались совершенно иным подходом. Аристотель создал западную теорию денег. В своей «Политике» он писал, что люди «пришли к соглашению давать и получать при взаимном обмене нечто такое, что, представляя само по себе ценность, было бы вместе с тем вполне сподручно в житейском обиходе, например железо, серебро или нечто иное»[5]. Авторы «Гуань-цзы» смотрели на ситуацию совершенно иначе. Деньги, по их мнению, были инструментом властителя – частью механизма, с помощью которого он руководит государством: «Правители прошлого использовали деньги, чтобы сохранять богатство и добро и таким образом управлять трудовой деятельностью своих подданных, благодаря чему принесли в Поднебесную мир и процветание».
Но если деньги суть инструмент правителя, то встают новые вопросы: каков механизм их действия и с какими именно целями властитель должен их использовать? Чтобы ответить на них, ученые академии Цзися разработали простую, но основательную теорию денег. Во-первых, писали они, стоимость денег совершенно не связана со стоимостью материала, из которого они изготовлены: «три формы денег [жемчуг и малахит; золото; выполненные в форме ножей и лопат монеты] не согревают мерзнущего и не насыщают голодающего». Ценность денег определяется соотношением между количеством денег в обращении и количеством доступных товаров. Как следствие, роль властителя заключается в том, чтобы регулировать количество доступных денег – то есть определять стоимость денежного стандарта относительно товаров и услуг. В зависимости от требований экономики он может проводить или дефляционную – «если девять десятых всех денег в царстве будут в руках государя и только одна десятая будет иметь хождение среди народа, стоимость денег возрастет, а цены на товары упадут», – или инфляционную политику: «если он переводит деньги в достояние общества и при этом накапливает у себя товары, цены на эти товары возрастут десятикратно».
Подобная манипуляция денежным стандартом служила двум целям. Во-первых, она позволяла перераспределять богатство среди подданных: инфляция обесценивает долговые обязательства и таким образом переносит богатство с кредитора на должника. Дефляция имеет прямо противоположный эффект. Но самый важный рычаг перераспределения богатства властитель получал, принимая решение отчеканить дополнительное количество монет. По сути, вводя их в оборот, он тратил деньги, которые ничего ему не стоили, – в западной экономике подобная практика получит позже название «сеньоража». Во-вторых, манипуляция денежным стандартом позволяла регулировать экономическую деятельность, поскольку делала доступным главный инструмент организации и регулирования торговли. Целью правительства было достижение гармонии в обществе, и валютно-денежная политика являлась на пути достижения этой цели серьезным подспорьем. Разумеется, не обошлось и без хитрости. Чтобы деньги оставались мощным инструментом управления, писали мыслители Цзися, властителю необходимо оставаться единственным, кто имеет над ними контроль. Стоит кому-нибудь еще начать печатать деньги, контроль над денежным стандартом тут же перейдет к ним, а значит, произойдет частичная узурпация власти правителя.
Благодаря ясности изложения и безупречной логике идеи академиков Цзися были восприняты на ура. Однако чтобы они перешли в разряд аксиом китайской экономики, потребовались время и опыт практического применения. До того как это произошло, вопрос о том, кто должен контролировать денежную эмиссию, зачастую вызывал не только споры, но и вооруженные конфликты. После падения династии Цин в 202 году до н. э. императоры Ханьской династии проводили достаточно безответственную финансовую и денежную политику – тратили больше, чем могли себе позволить, а возникающий дефицит «лечили» выпуском новых денег. Со временем это привело к необходимости проведения радикальной дефляционной политики, чтобы восстановить подорванное доверие к имперской валюте. Особой популярности и общественного одобрения она не получила. В результате в 175 году до н. э. император Вэнь решился на беспрецедентный эксперимент, который шел вразрез с основными идеями Цзися. Право на эмиссию денег было расширено – теперь не только император мог выпускать в обращение новую валюту. Последствия такого решения описал главный историк династии Хань Сыма Цянь:
«По указу императора народу разрешили свободно выплавлять деньги. [В результате] правитель владения У, [будучи в ранге] чжу-хоу, использовал близость гор и выплавлял там деньги, по богатству сравнялся с Сыном Неба и в конце концов взбунтовался против власти. Дэн Тун был простым сановником, но, занявшись выплавкой денег, он по богатству превзошел любого вана. Коль скоро деньги, отлитые во владении У и Дэн [Туном],
