Готфрида в северо-восточном углу города.
Франки преодолели тысячи миль, прошли Европу и Азию и потеряли в пути множество людей ради единственной цели — Иерусалима. Все они прекрасно сознавали, что битва за него станет либо апофеозом первого крестового похода, либо эпитафией ему.
Крестовый поход был идеей одного человека. 27 ноября 1095 года во французском городе Клермон папа Урбан II обратился к собранию вельмож и простолюдинов с проповедью, в которой призвал к завоеванию Иерусалима и освобождению церкви Гроба Господня.
Урбан считал делом своей жизни утверждение могущества и репутации католической церкви. Он выдвинул новую теорию священной войны ради обновления христианского мира и укрепления папства, призывая к уничтожению неверных в обмен на отпущение грехов. Эта беспрецедентная концепция отпущения грехов за убийство стала своего рода христианской версией мусульманского джихада, но при этом она еще находила отклик во всеобщем почитании Иерусалима. В век религиозного рвения, в эпоху священных символов и знамений, Иерусалим, город Христа, воспринимавшийся и как главная святыня, и как воплощение Царства Небесного на земле, был известен всем христианам по проповедям, рассказам паломников, мистериям на тему Страстей Господних, церковным росписям и скульптуре, а также, конечно, реликвиям. А Урбан со всей страстью распалял и так нараставшее беспокойство верующих о судьбе Гроба Господня, повествуя об избиении паломников и зверствах турок.
И вот уже тысячи людей — знатных и бедных — готовы были ответить на призыв папы: «Правосудие уступило место насилию, которое одно господствовало среди народов. Обман, хитрость, коварство утвердились повсюду, — свидетельствовал историк Иерусалима Вильгельм Тирский. — Всякая добродетель исчезла и казалась излишнею: до того все было проникнуто злобою… Целомудрие, ценимое Богом и небожителями, удалилось, как нечто никуда не годное. Бережливость и трезвость не могли устоять рядом с роскошью, пьянством и ненасытною жаждою игры» [142].
Крестовый поход сулил приключения и наживу, возможность бежать от домашней рутины, а кроме того, предполагал удаление тысяч воинственных рыцарей-разбойников из Европы. Однако современный взгляд, популярности которого способствовали голливудские фильмы и ответная реакция общества на катастрофу иракской войны 2003 года, — взгляд, согласно которому целью крестоносцев было лишь обогащение и удовлетворение садистских наклонностей, — совершенно неверен. Лишь горстка высокопоставленных дворян приобрела новые владения в результате крестовых походов, очень немногим крестоносцам удалось сделать блистательную карьеру, тогда как цена оказалась страшной: многие жизни и состояния были погублены в ходе этих романтических кампаний, полных риска и набожности. Современному человеку трудно понять главный побудительный мотив людей того времени: христианам была предложена возможность заработать искупление всех своих грехов. Иными словами, те воины-паломники были прежде всего верующими, искавшими спасения на стенах Иерусалима.
Толпы верующих в Клермоне ответили папе: «
Византийский император Алексей Комнин, скорее встревоженный, чем обрадованный прибытием этих головорезов-латинян, поспешил направить их в Иерусалим. В Анатолии толпы европейских крестьян впервые столкнулись с турками и были перебиты, но организованные, целеустремленные и опытные рыцари основных крестоносных армий сумели пройти сельджуков. Вся эта кампания демонстрировала победу веры над опытом и здравым смыслом: с самого начала крестоносцы руководствовались и вдохновлялись знамениями, божественными и ангельскими видениями и священными знаками, которым придавалось не меньшее значение, чем военной тактике. Их вера в собственное святое дело и предзнаменования, встречавшиеся на пути, только крепла по мере приближения к Святой земле. К счастью для христиан, регион, в который они вторглись, раздирали распри между враждовавшими друг с другом халифами, султанами и эмирами, тюрками и арабами — и все они ставили победу над собственными соперниками выше любой идеи какой-то там исламской солидарности.
Падение Антиохии стало первым реальным успехом крестоносцев, но затем они сами оказались осаждены в стенах захваченного города. Начался голод, положение казалось безнадежным, и Первый крестовый поход чуть не закончился, едва начавшись. Но посреди всеобщего уныния некоему Петру Варфоломею — одному из людей графа Раймунда — случилось видение: будто бы под одной из церквей города лежит Святое копье, которым некогда римский сотник пронзил грудь распятого Христа. Граф со своими людьми принялся копать в указанном месте и действительно нашел там копье. Эта находка воодушевила воинов. А когда Петра Варфоломея обвинили в обмане, его решено было подвергнуть «суду Божию» — суровому испытанию огнем. Петр стоически перенес его, пройдя девять шагов по раскаленным докрасна кускам железа, и объявил, что даже не почувствовал боли. Однако через двенадцать дней он умер.
Крестоносцы удержали Антиохию и двинулись на юг. Тюркские и фатимидские эмиры Триполи, Кесарии и Акры предпочли договориться с христианами. Фатимиды оставили Яффо, и крестоносцы двинулись от побережья вглубь страны, к Иерусалиму. Когда их отряды подступили к стенам города, некий отшельник на Масличной горе, вдохновленный видением, посоветовал командирам христиан атаковать город немедленно. 13 июня крестоносцы
