Видение Китежа явилось Ахматовой, по сути, в самый канун той Великой войны, о которой она скажет: «Мы знаем, что нынче лежит на весах». У границ России собирались тучи. Ее современники-поэты вовсю писали о политике, складывали гимны и бодрые марши «если завтра война, если завтра в поход». А перед Анной Ахматовой открылась трагическая бездна грядущего горя – материнского горя России.
В начале ХХ века оказался на Светлояре писатель-путешественник Михаил Пришвин, в ту пору начинающий молодой литератор. Темой лучших его произведений станут родная природа и духовное становление человека в общении с ней. А вот становление самого Пришвина как человека, понимающего родную землю, шло именно в этих местах. Вместе с этнографами и фольклористами будущий писатель отправился в северные губернии. В очерке «Светлое озеро» он рисует свою встречу с чудом.
«Истинная правда, – уверяет меня хозяин последней станции перед селом Владимирское, – истинная правда, город тут есть: не зря же валит народ. Хорошенько покопаться, так на всех бы богатства хватило.
Село, говорят мне, стоит недалеко от Светлого озера. Гляжу пристально вперед: хочу скорее увидеть чудесное место.
По сторонам – пестрые, наросшие желтой сурепицей и лиловыми колокольчиками полоски полей, кучки сосен – остатки вырубленных Керженских лесов, изгороди, столбики с иконами.
Озера нет.
– Там, там, – укапывает спутник рукой.
…И тут-то глянуло на меня из леса спокойное, чистое око.
Светлое озеро – чаща святой воды в зеленой, зубчатой раме.
На первом холме часовня, забытая богом, не скрытая вместе с другими церковь города праведников. Возле нее на камне сидит древняя старуха, конечно, Татьяна Горняя.
– Был тут, – рассказывает она мне, – лес дубовый, а потом ничего не было. Князь Сибирский, прежний хозяин озера, распахал горы, хутор построил и хлеб сеял. Недолго хозяйничал. Господь покарал его за то, что хотел спустить озеро. Клад там есть на дне: бочка с золотом висит на четырех столбах. Князь хотел завладеть кладом, спустить озеро в речку Люнду. Канаву прорыл, думал – побежит вода. А озеро не пошло. И Господь покарал нечестивого князя: пропал он. С тех пор заросли горы лесом, темным сосняком да ельником.
– А город, – спрашиваю я, – Китеж, откуда он взялся?
– Турка скакал, – ответила Татьяна Горняя, – скакал по версте шаг. Господь и пожалел город из-за праведников, скрыл его от турки. Есть об этом летопись, зашита она в книгу Голубиную. Та книга весом полтора пуда, запирается винтами и лежит промеж Нижнего и Козьмодемьянска. Никто из простых людей той книги не видел. А видел ее один Максим Иванович из деревни Шадрино. Он списал летопись и теперь пишет и продает по полтиннику.
Летопись о невидимом граде – книжечка в темном переплете с писанными киноварью заставками, с черными большими славянскими буквами».
В библиографическом каталоге солидных библиотек можно найти повесть Веры Жаковой «Град Китеж».
Кто она такая? Что это за книга?
Обидно, но сейчас это имя известно в основном только специалистам. Книги ее больше полувека не переиздавались. Но стоят за ними и талант, и необычная, трагическая судьба.
С фотографии на первой странице смотрит на нас жизнерадостная девушка в очках. Ну, нет – настоящая писательница должна выглядеть по-другому, серьезней, что ли…
Родилась она в Симбирской губернии, впрочем, сейчас село Никулино – в Порецком районе Чувашии. Юные годы Веры Жаковой прошли на Дальнем Востоке, в Благовещенске. Четырнадцатилетней школьницей она решилась послать свои стихи Горькому, который в ту пору жил в Италии. И получила ответ – стихи Алексей Максимович оценил не особенно высоко, зато дал добрые рекомендации, пожелал удачи. Жакова не отказалась от намерения писать. Горький по-доброму отозвался о ее первой прозе. Вообще, их переписка – интереснейшее чтение. Великий писатель как истинный наставник умел давать советы, не поучая, не обижая, – весело, легко. В одном из писем он предложил девушке поехать в нижегородский край, посоветовал исторические темы, над
