– Да вы что? – испуганно спросила она. – Мы…
– Вас наш опер узнал. Тут один авторитет раненый отлеживался. Вот к нему он и заходил. И глядит документы: я же этих бродяг раз брал. Помните, вы под замес на станции Москва-Савеловская попали? А тут и не узнать. При полном параде. Нинуха разукрашена вся, и бижутерии одной штуки на три. Да и Леха весь при делах. А как начали смотреть в каптерке, вообще одурели. Вещи такие, что и у моей бабы нет. Кого бомбанули? – перевел он взгляд на Алексея с загипсованными рукой и грудью.
– Да никого мы не бомбили, – хмуро отозвался тот. – Нам приятель один купил.
– Какой такой приятель? – усмехнулся оперативник.
– Павел, – вздохнул Леха. – Зубов.
– Лешка! – воскликнула Нина.
– Что – Лешка? Не пойду я из-за него на пожизненное.
– Что? – подался вперед телом опер. – Зуб? Ты чего буровишь-то? Пашка Зуб вам все это купил? – Тряхнув головой, встал. – Короче, вот что, давайте все как на исповеди. А то в такую канитель попадете. Достав мобильный, он сказал: – Товарищ полковник, тут на след Зуба напали.
– Что? – послышалось в трубке. – Ты где?
– В больничке, на Савеловском. Знаете.
– Сейчас буду.
Альбина, вскрикнув, получила удар ножом в грудь. Отшатнулась и стала сползать по стене спальни. На кровати, пытаясь вырваться, пронзительно визжала ее дочь. Двое крепких парней срывали с нее одежду. Бульдог с окровавленным лицом лежал у двери на балкон. В комнату вошел Вячеслав. Усмехнулся.
– Зачем же ты сына Кости украл? – спросил он Бульдога.
Тот поднял голову и что-то промычал.
– Не ждали вы нас, – засмеялся Вячик и ногой пнул его в бок. – Кончайте всех, – махнул он рукой.
– Но Кость приказал этого, – пнул Бульдога рослый парень, – живым…
– Кости сейчас не до него! – Засмеявшись, Вячик вышел. Увидел валявшуюся с пулевым ранением головы Тамару. – А кто каратистку сделал? – усмехнулся он.
– Я, – отозвался один из парней. – Она, сука, ногами начала.
– Правильно! – Вячик опять усмехнулся.
– Вы понимаете, что с вами будет? – гневно проговорила Нина Петровна. – Константин вас…
– Заткнись, шалава, – сморщился Горец. – Надоели твои причитания. Еще раз пасть откроешь, сниму твои же трусы и засуну до самых кишок.
Она замолчала.
– Значит, Свиридов под Москвой, – продолжая разговор, Горец посмотрел на Филина. – Значит, и Рубина он сделал, и сто баксов на похороны оставил. Вот это мужик! – засмеялся он. – Как же он тебя-то отпустил?
– Я как увидел его, – признался Филин, – думал, мерещится. Потом понял, что он это. Вернулись, его уже нет. Мы прокатились туда-обратно, бесполезно.
– Интересно, – пробормотал Горец. – Лупатый откуда Свиридова знает? И может, все из-за него и началось. Ладно. Парни сейчас ищут Свиридова. Номер ты не запомнил, но таких «Москвичей», тем более с тамбовским номером, в Москве один-два от силы. Жаль, конечно, наши гаишники в Домодедове сгорели. Правда, двоих угрохал брат убиенного таксера. На таран пошел. А двоих взяли. Они сейчас все выложат. Правда, ничего особенного сказать они не смогут, мы со старлеем дела имели. И пацаненок этот сейчас дома. Наверное, уже маме рассказывает все. Вот тут мы можем здорово погореть.
– Я что-то не пойму, – пожал плечами Филин. – Пацаненку всего-то…
– А тебе и не надо понимать, – перебил его Горец. – Это непозволительная роскошь. Ты лучше придумай, как нам покончить с этим щенком.
Филин, сняв очки, тяжело вздохнул.
– А ты, оказывается, брезгливый, – засмеялся Горец. Нина Петровна и Яша испуганно смотрели на старшего телохранителя их отца и мужа. – Пойдем! – Горец поднялся. – Сейчас Инка должна подъехать. Она скажет, как себя Кость чувствует.
– А почему ты при них так смело говоришь? – непонимающе спросил Филин, когда они вышли.
– Им осталось жить хрен да немножко. Но до приезда старателей Кость нужен. Те выйдут на него. А потом и этих угрохаем, и с Костью разберемся. Наше счастье, что он действительно любит сына, иначе нам было бы очень и очень плохо. Для Кости нет ничего святого. Он бы сдал нас ментам. У него там есть те, кто работает только на него. Сейчас он этого не сделает, испуган, но дело с золотом не бросит. Так что все очень вовремя. – Горец подмигнул Филину. – Я на его глазах отдеру Нинку, внешне она смотрится, и сниму скальп с этого придурка Яшеньки. Делал из меня раба? Теперь моя очередь!
Сидя за столом в своем кабинете, обхватив голову руками, раскачиваясь, Михайлов плакал.
– Сынок, где ты? Отдайте мне сына. Я заплачу, – словно похитители могли его услышать, говорил он. На столе стояла большая фотография сына и жены. – Яшенька, – всхлипнул он, – что с тобой?
– Константин Федорович, – услышал он, – все сделано. Бульдог…
– Оставьте меня! – взвизгнул Михайлов. Схватив графин, запустил его в дверь. Дрожащей рукой достал из ящика стола небольшой пистолет. Вставил обойму и, передернув затвор, сунул ствол в рот. Всхлипнул. И, вскрикнув, отбросил пистолет. Раздался выстрел. Дверь распахнулась, в кабинет ворвались двое парней с пистолетами в руках. Увидев побледневшего хозяина, переглянулись.
– Заберите, – тыча рукой в сторону окна, закричал Михайлов. – Заберите его!
Один из парней поднял пистолет.
– Оставьте меня, – простонал Михайлов. Парни вышли. – Сынок, – вернувшись за столик, уставился на фотографию Михайлов, – Нина. Да что же это, кто посмел?! Сволочи! – Он ударил кулаком по столу. – Я вас найду и в порошок сотру. Яшка, сынок, что же это?…
– Может быть, там? – входя в салон микроавтобуса, где сидели несколько омоновцев, кивнул оперативник в штатском. – Этой парочке пообещали не забирать одежду и деньги и выписать. Они рассказали все. Умен Зуб. Кто бы мог подумать, что он из бомжей сделает внешне респектабельную пару и снимет через них комнату.
– А их куда повезли? – спросил второй оперативник.
– На вокзал. Поживут, пока документы не придут с выпиской, в вагоне. Там такие, для временного жилья, купейные стоят. Все-таки вдруг Зуб поймет, что они его сдали? Он же больничку эту на абордаж возьмет.
Микроавтобус тронулся.
«Ништяк, – облегченно вздохнул Зубов, достав из небольшого сейфа несколько пачек долларов. – Хрен вам на рыло, суки! – запихивая пачки в спортивную сумку, усмехнулся он. – Теперь я из Москвы свинчу, и все. Хрен с ней, Инной. Выберу время – наведаюсь. Ништяк хапнул». Он, надев ремень сумки на плечо, хотел закрыть дверцу сейфа, но увидел внизу небольшой ящик. Выдвинул его. В нем лежал «ТТ». Выщелкнув обойму, Павел убедился, что патроны есть. Передернул затвор.
– Ништяк, – снова кивнул он. – Две «дурочки» с тремя магазинами, можно самолет брать – и вперед, на Кубу! – Зубов засмеялся. – Ведь там еще Фидель коммунизм по-кубински строит.
Сунул пистолет в сумку и вышел из комнаты. Взглянул на лежащего Карла. Усмехнулся. Зайдя на кухню, перешагнул тело Татьяны.
– Скоро завоняют. Вот мужу сюрприз будет! – Усмехнувшись, открыл холодильник и достал бутылку коньяка. Прямо из горлышка сделал два глотка. Поставил бутылку на стол и, сунув в рот ломтик лимона, направился к двери. Он был на площадке второго этажа, когда дверь справа от него раскрылась. Молодой мужчина, выйдя, остановился и, придерживая дверь, сказал:
– Не забудь позвонить Саше. Пусть обязательно встретит меня. Я приеду ночью.
Зубов проходил мимо него и услышал топот бегущих ног. Осторожно выглянув через перила, увидел поднимавшихся бегом омоновцев. Крутанувшись, резко ударил мужчину по шее ребром ладони и подхватил его падающее тело. Рывком забросил в открытую дверь. Прыгнул следом и ногой пнул пожилую женщину в живот. Развернувшись, мягко закрыл дверь. Услышав, как щелкнул замок, выхватил пистолет и бросился в комнату.
Олег повернул руль вправо, но избежать столкновения не смог. Идущий на скорости «козел» зацепил
