нет?
– Я думаю, он не дастся им живой, – вздохнула Нина. – За ним, видно, дел ого-го сколько. Видал, как они засуетились, даже доллары оставили.
– Кто знает, – хмыкнул Леха, – оставили или нет. Это пока оставили. Нас еще и по делу пустить могут. Документы забрали, будто на выписку. Возьмут Пашку – и нас в каталажку. Мол, знали и молчали.
– Так мы же сказали, что не знали, кто он.
– Ты забыла о мужике и бабе? – Нина ахнула. – Вот-вот, – глубоко затянувшись, с дымом выдохнул он. – И будет нам с тобой пособничество в убийстве. То есть групповая мокруха.
– Может, его убьют?
– Ништяк было бы! – Вздохнув, Леха выбросил окурок.
– Сколько раз говорить, – раздался с перрона запасного тупика недовольный женский голос, – не бросайте окурки на перрон! Вот сейчас заставлю убирать. Будете знать.
– Может, нам свинтить, пока не поздно? – спросил Леха.
– Далеко мы с тобой уедем? – хмуро сказала Нина. – Первая проверка документов, и все. К тому же милиция поймет, что мы чего-то боимся. Будем ждать, – вздохнула она.
– Хорошо еще про Любку не сказали. Зуб, может, и не поймет, что мы Танькину квартиру назвали. Я ее, стервозу, собственными руками удавил бы. И здоровяка ее. Хорошо еще Пашка появился. А то бы…
– А мы его сразу милиции сдали, – вздохнула Нина.
– А что делать-то? – разозлился Леха. – Самим в тюрьму садиться? К тому же они все равно на Таньку вышли бы. Квартиру ведь мы называли.
– Ладно, – кивнула Нина. – Что будет, то и будет.
Выскользнув из приоткрытой двери, Зуб, взлохматив волосы – он надел спортивный костюм и найденные в квартире шлепанцы, – начал спускаться вниз по лестнице. Деньги он привязал к поясу куском простыни. Под него сунул оба пистолета. Выхватывались они свободно. Спустившись на первый этаж, позвонил в первую же квартиру. Дверь открыли сразу.
– Что надо? – увидев наигранно-глупую физиономию Зубова, строго спросила молодая женщина в халате.
– Витек дома? – пошатываясь и дыхнув ей в лицо, он только что прополоскал рот коньяком, спросил Зубов.
– Какой тебе Витек? Набрался и перепутал все! Здесь милиция. Вот сейчас заберут, и будешь знать.
Она попыталась закрыть дверь.
– Погоди ты! – Зубов подставил ногу. – Витька позови. Он мне стакан должен. Мы с ним…
– Иди отсюда! – Она с силой толкнула его в грудь. Краем глаза Зубов увидел, что с площадки смотрит на него милиционер. Он, отлетев, ударился поясницей о перила.
– Стерва! – пробормотал он. – Вот это жизнь. Деньги принесешь – хороший. А если отметишь с приятелями – пьянь. Ну и ладно, – громко проговорил он, – к матери пойду. Сама прибежишь. – Повернувшись, держась за перила, начал спускаться. Увидев милиционеров, расправил плечи и, стараясь идти ровно, зашлепал по ступенькам.
– Где мать-то живет? – засмеялся один. – Может, довезти?
– В том подъезде, – мотнул головой Зубов. – Я, мужики, дойду. Вы уж того…
– Давай в темпе! – прикрикнул рослый омоновец с автоматом. – А то сейчас сдам куда надо.
– Я махом, – кивнул Зубов и, выйдя из подъезда, пошатываясь, пошел налево. Он понимал, что милиционеры смотрят ему вслед.
«В шлепках далеко не уйдешь», – недовольно подумал он. И увидел стоявшую у подъезда «Волгу».
– Степаныч! – для милиционеров громко проговорил он. – Родной ты мой. Давай хоть поздороваемся.
Шатнувшись к машине, ухватившись за ручку замка дверцы, открыл и начал садиться.
– Куда? – строго посмотрел на него пузатый средних лет мужчина. – А ну-ка давай отсюда!
Он, подавшись толстым телом вправо, хотел остановить Павла. И замер: в руке «пьяного» был пистолет.
– Замер, сука! – хлопнув дверцей, процедил Зубов. – Обними меня. Ну? – Хлопая толстяка по плечу, он громко сказал: – Привет! Ты все полнеешь?
Водитель, чувствуя твердость прижатого к животу ствола, тоже положил руки на плечи Зубова.
– Поехали, – процедил тот. – Чуть что – тебе хана.
Полный, снова икнув, отстранившись, беспомощно посмотрел на стоящую у подъезда, откуда вышел бандит, милицейскую машину и куривших бойцов ОМОНа.
– Сдавай задом, – по-прежнему тыча стволом в бок водителю, потребовал Зубов. – Спокойно. Не торопись.
Водитель наверняка слышал об убийстве хозяйки и ее водителя и поэтому был страшно перепуган.
– Вывезешь до Садового, – сказал Павел Зубов, – и свободен. Но если хоть слово обо мне вякнешь – ты труп.
– Ваш муж, – смеясь, обратился старший сержант к вышедшей из подъезда женщине, недавно выпроваживавшей пьяного. – Со знакомым, видно, за…
– Мой муж, – сердито прервала она его, – сейчас на работе.
– А кто этот, – вмешался прапорщик, – которого…
– Какого-то Виктора искал, – по-прежнему хмуро отозвалась она. – Глаза залил…
– Сообщи постам, – крикнул, бросаясь к машине, прапорщик.
Зубов втиснулся в переполненный трамвай и, сунув деньги стоявшей рядом женщине, вздохнул. По его губам скользнула едкая усмешка.
К стоявшей за углом «Волге» подскочили трое омоновцев. Направив стволы автоматов на машину, открыли все дверцы. За рулем сидел, откинувшись на спинку сиденья, полный. Его безжизненные глаза были открыты. Слева на груди по светлой рубашке расползалось пятно крови.
– Он его в упор сделал, – сказал в переговорное устройство старший сержант.
Зубов вышел из трамвая и вызывающе взглянул на удивленно смотревшего на него капитана-танкиста. Тот поспешно отвел взгляд. Зуб, шлепая тапками без задников, перешел дорогу. Остановившись, посмотрел на сторонам.
– Извините, – с улыбкой обратился он к пожилой женщине, державшей поводок маленькой лохматой собачки, – где здесь поблизости магазин одежды есть? А то был на именинах и забыл переодеться, – смущенно добавил он. От него несло перегаром, и женщина ему поверила.
– Но чтобы купить, – насмешливо проговорила она, – нужны деньги, молодой человек.
– Вот всегда так, – засмеялся Зубов. – Встречают по одежке. Деньги есть. – Он показал две тысячные купюры. – Просто так получилось, что от любовницы через балкон ушел. Муж из командировки неожиданно вернулся.
Женщина засмеялась и по-другому, с добрым интересом, посмотрела на Павла.
– Магазин во дворе этого дома, – сказала она. – Если бы вы здесь жили, то знали бы.
– Спасибо, – поблагодарил Павел и пошел во двор.
Олег, вздрогнув, открыл глаза.
– Москва, мужчина, – сказала женщина-контролер. – Вам где выходить?
– Спасибо! – Хлопая глазами – спросонья он плохо соображал, – стал подниматься. – Я сейчас выйду.
Он вышел из леса на трассу и почти сразу увидел автобусную остановку. Ждал около двадцати минут. Мимо трижды проезжали милицейские машины. Подумал, что разыскивают его. И мысленно просил Бога, чтобы его не заметили. Потом остановился «Икарус». Войдя и заплатив пятьдесят рублей, прошел назад. И, сев, почти сразу уснул. Он не знал, куда и зачем едет. Так же как не знал, что будет делать дальше. Минут через двадцать автобус снова остановился. Вышли две женщины и он. Посмотрев по сторонам, Олег вздохнул и медленно пошел по улице.
– Найди мне сына, – говорил Горцу Михайлов. – Проси что хочешь. Я для тебя все сделаю.
«То же самое ты говорил, – злобно думал Горец, – когда мы начинали. И когда от тебя ушел Порогов. Помнишь?» Он не мигая посмотрел в глаза Михайлову.
