допускают просительниц, если у них глазки хоть чуть-чуть подведены. Где уж тут заводить амуры? А ведь наш император Иосиф – мужчина нестарый. Кроме того, Лахнер рассказал мне, что однажды император дал себя соблазнить вот этой самой графине Пигницер, у которой мы были. В награду она потребовала себе табачный откуп. А между тем, как и сам я знаю, Лизетта ни за что не хочет брать денег. Император познакомился с ней совершенно случайно: он избавил ее от докучливых солдат. Затем она полюбилась ему своим бескорыстием, и он продолжал навещать ее. Вот я и решил отправиться к Лизетте, упросить ее помочь нам.
– Что же, попытаемся, – ответили ему повеселевшие Ниммерфоль и Биндер.
Приятели поспешили к кварталу, где жила Лизетта.
Лизетта из окна заметила Вестмайера и, весело выбежав к нему навстречу, радостно окликнула его.
– Тибурций! Что это ты пропал совсем? А это кто? Твои товарищи? Добро пожаловать, господа! – Она отворила им дверь и провела гренадеров в свою комнату. – Ну, чем вас угощать? – спросила она, весело улыбаясь и обнажая два ряда великолепных жемчужных зубок.
– Ничем, Лизетточка, ровно ничем. У меня к тебе очень важное дело.
– Дело? – удивилась молодая женщина. – Это что за новости? Да, кстати, чего это ты вздумал ко мне явиться на следующий день да еще ввалиться прямо в комнату?
– Я принес тебе на память хорошенькие сережки…
– Ты очень мил! Они с тобой?
– Нет, Лизетта, но я принесу их тебе сегодня же, они у меня дома. Сейчас совсем из головы вон…
– Ну ладно! Только, пожалуйста, когда придешь опять, не лезь в комнату, а сначала узнай, свободна ли я.
– Ну, Лизетта, ты не можешь быть на меня в претензии – ведь я очень ловко вывернулся тогда!
– Так-то оно так, но все же это неприятно. Мой гость не желает быть узнанным…
– И все-таки я узнал его!
– Что? Ты узнал его?
– Собственно, мы потому и пришли к тебе, что я узнал твоего гостя!
– Как? Ты не только узнал, но даже разболтал об этом? Ах ты, негодный болтун, дырявое лукошко! Как ты посмел болтать?
– Но, Лизетта…
– Никаких «но»! Вон отсюда, я тебя и знать не хочу! Смотри, брат, как бы тебе не поплатиться за излишнее любопытство!
– Но, Лизетта, послушай…
– И слушать ничего не желаю! Сейчас же убирайтесь! А, понимаю! Ты думаешь, если я провела с тобой ночь, так буду беспокоить высокую особу просьбами о твоем повышении? Как бы не так! Вон, вон, вон отсюда!
– Лизетта, выслушай…
– Убирайся, вот тебе и весь сказ!
– Да перестаньте вы стрекотать, словно сорока! – густым басом оборвал ее Ниммерфоль. – Что за чертовка, право! Он никому не болтал, а сказал об этом только сегодня нам, своим ближайшим друзьям, и то только потому, что у нас не было иного выхода. Какое тут, к дьяволу, повышение? Мы пришли просить вас о понижении, а не о повышении!
– Что вы болтаете?
– Ну да! Дело в том, что одного из наших товарищей хотят слишком повысить… до самой верхней перекладины виселицы, а он ни в чем не виноват. У нас в руках доказательства его невиновности, а мы ничего сделать не можем.
– Фрейлейн, – вступился Биндер, – от вас зависит спасение невиновного. Поэтому отгоните от себя беса злобы и каприза и выслушайте нас.
– Но что же я могу?
– Все. Это вы сейчас узнаете. Вестмайер, расскажи фрейлейн, как было дело.
Вестмайер рассказал в общих чертах историю Лахнера, хотя и несколько ее упростив и поступившись истиной в пользу романтизма. Было две госпожи – одна очень добрая, другая злая. Злая хотела погубить добрую и спрятала бумагу, которая могла спасти добрую. Гренадер Лахнер, желая как истинный рыцарь выручить добрую даму, пробрался ночью к злой и похитил документ. Но злая опоила Лахнера сонным зельем, выкрала спасительный документ и подсунула другой, изобличавший молодого человека в преступлении, которого он не совершал: в измене императору. Лахнера арестовали, судили, и так как злая дама от всего отперлась, то его приговорили к смертной казни, которая должна состояться послезавтра.
– Бедный юноша! – взволнованно вскрикнула Лизетта, всплеснув ручками.
Вестмайер рассказал далее, как, желая спасти товарища, они пробрались переодетыми к злой даме и заставили ее дать правдивые показания.
– Вот здесь, – продолжал он, указывая на свернутый протокол и пакет, – у нас имеются показания дамы и все вещественные доказательства. Мы были в восторге, думая, что теперь наш товарищ спасен. Мы отправились во дворец, чтобы представить нашей императрице доказательства невиновности друга, но нас не впустили…
