маршировавших молодцов-гренадеров.
А мужья пользовались тем, что жены отвлеклись, для того чтобы улизнуть в ближайший кабачок, где за кружкой пива можно было поболтать о политике и обменяться взглядами относительно сенсационной новости, которая мигом облетела всю Вену: гренадеры выступили в поход – значит, война объявлена!
На самом деле война еще не была объявлена, но неминуемость ее была настолько очевидна, что войсковые части, расположенные гарнизонами в отдаленных частях империи, уже давно подтягивались ближе к границе. Но это оставалось почти неизвестным венскому населению: передвижения войск производились в большой тайне, и из самой Вены ни один полк еще не выступил. Теперь выступление красы и гордости австрийской армии – гренадерского ее величества Марии-Терезии полка – невольно заставляло предполагать, что пруссаки уже вторглись в австрийские пределы, и погружало доморощенных политиков в неописуемое волнение.
Что же за причина заставляла ждать войны? Чего не поделила Австрия с прусским королем Фридрихом?
Для того чтобы не отвлекать внимания читателя от романтической интриги, касающейся судьбы героев нашего повествования, и не возвращаться к историческим объяснениям, попытаемся вкратце изложить в этой главе политическую обстановку, служащую фоном описываемым нами дальнейшим событиям.
Читатель уже знает, что австрийское правительство того времени более чем умильно поглядывало на Баварию, собираясь оттягать добрый кусочек этой страны в свою пользу, и что правительства других стран, главным образом Пруссии, готовы были пойти на что угодно, лишь бы не допустить осуществления этого захвата.
И вот в дело было пущено предварительное оружие всяких войн – перья. Когда же дипломатическим путем не удалось заставить Австрию отказаться от своих намерений, дело дошло до открытых военных действий.
Так вспыхнула война, официально именуемая «войной за баварское наследство», но в народе прозванная «картофельной войной». Происхождение первого названия таково.
30 декабря 1777 года со смертью баварского курфюрста Максимилиана Иосифа пресеклась младшая (людвиговская) линия Виттельсбахов, вследствие чего права на Баварию, согласно Павианскому семейному договору, должны были перейти к представителю старшей (рудольфиновской) линии в лице пфальцского курфюрста Карла Теодора.
Права пфальцского курфюрста на наследство не были признаны Саксонией и Австрией.
Саксонский курфюрст, сын дочери покойного Максимилиана Иосифа, считал, что людвиговская линия не вымерла, поскольку он, курфюрст Фридрих Август III, является прямым ее потомком. Австрия основывалась на не менее сомнительном праве: в 1426 году император Сигизмунд I якобы даровал Альфреду Австрийскому жалованную грамоту на Нижнюю Баварию; заметим, что подлинность этого документа считается более чем сомнительной.
Правительство Австрии было слишком щепетильно, чтобы основывать свои права исключительно на таком апокрифическом документе. Последний нужен был только как зацепка, как возможность возбудить определенные переговоры, как средство, запугивающее законного наследника и побуждающее его к большей уступчивости. Этот расчет оправдался: Карл Теодор стал торговаться с Австрией.
Торг облегчался некоторыми оригинальными сторонами характера курфюрста Карла Теодора. Это был крайне неверный муж и очень нежный отец. От бесконечного количества незаконных жен он имел бесконечное количество незаконных детей, судьба которых заботила его несравненно больше, чем участь законных наследников. Поэтому когда Австрия предложила ему гарантировать пожизненной рентой его незаконных детей, Карл Теодор быстро пошел на уступки, и 3 января 1778 года в Вене была заключена конвенция, в силу которой вся Нижняя Бавария и некоторые другие области переходили в собственность Австрии, что прямо нарушало интересы законного наследника курфюрста, герцога Карла Цвейбрюкенского.
Территориальное усиление Австрии грозило поставить всю Южную Германию в подчинение императорскому дому. Поэтому Фридрих Великий, сам мечтавший о союзе германских государств под диктатурой Пруссии, хотел во что бы то ни стало воспрепятствовать исполнению конвенции 3 января. Однако его посланнику, графу Герцу, не удалось воздействовать на курфюрста Карла Теодора, а потому Фридрих заставил выступить с протестом герцога Карла Цвейбрюкенского.
Император Иосиф II, уже давно завидовавший военной славе «старого Фрица», не прочь был помериться с ним силой и не шел ни на какие уступки. Но его мать и соправительница Мария-Терезия хотела избежать войны и потому обратилась к Пруссии с предложением отказаться от Баварии, если и Пруссия откажется от присоединения бургграфства Нюренберг. Пруссия отказалась и двинула войска в Богемию. К ней присоединился со своими войсками и курфюрст саксонский.
Прусские войска разделились на две армии. Первая, состоявшая из 80 тысяч пруссаков и 18 тысяч саксонцев, двинулась под начальством принца Генриха, брата Фридриха Великого, на Богемию с севера. Вторая, приблизительно такой же численности, предводительствуемая самим «Фрицем», подступила к моравской границе, где со стороны Австрии крепость Ольмоц прикрывал корпус герцога фон Тешена, окопавшийся в сильных позициях на берегах реки Марш.
Собственно говоря, обе враждующие стороны явно не решались приступить к энергичным открытым действиям, так что весь 1778 год прошел исключительно в стратегических передвижениях войск. Фридрих Великий всецело полагался на свои тактические способности. Он задумал грандиозный
