– Мария-Терезия.
Часовой принял штык и вытянулся во фронт.
– Почему ты не послушался меня с первого раза? – спросил император.
– Ваше величество, как солдат, я слушаюсь только данных мне инструкций.
– Что бы ты сделал, если бы я не назвал пароль?
– Согласно инструкции я выстрелил бы в воздух, чтобы поднять тревогу и созвать рассыпанных цепью солдат вверенного мне сторожевого поста. При попытке вашего величества проехать через мост или повернуть обратно я выстрелил бы в ваше величество.
– Как? Ты стал бы стрелять в своего государя?
– Ваше величество, я рассуждаю так: наш государь – державный вождь армии, а потому он лучше меня знает обязанности часового; если подъехавший – действительно император, то он не потребует от солдата нарушения долга; если же это не император, значит, в него следует стрелять, потому что это – злоумышленник.
– Как тебя зовут?
– Питер Креуц, ваше величество! Капрал байрейтского полка, первого батальона, второй роты, третьего взвода.
– Ты грамотен?
– Да, ваше величество. Прежде я был канцеляристом.
– Сколько времени ты служишь?
– Около полугода, ваше императорское величество.
– Откуда родом?
– Из Роттердама.
– Как ты попал в солдаты?
– Меня покинула любимая женщина, я не мог примириться с этим и завербовался в полк. Я надеялся, что суровая военная служба притупит боль воспоминаний…
– Но это не сбылось! – тихо сказал Иосиф, внутренне вздыхая.
Он опустил поводья и на мгновение задумался. Как понимал он этого солдата! Правда, он сам не лишился совсем любимой женщины, а только временно расстался с ней. Но как давно они не виделись! Прошло больше месяца с тех пор, как он простился с Луизой. Какой очаровательный вечер провели они все в том же милом Китайском домике! Как она была нежна, какой скорбью дышало ее лицо в минуту расставания! А как разрывалось у него сердце в тот момент, когда он в последний раз перед разлукой прижал ее к груди!
Да, он тоже надеялся, что суровый режим военного времени заставит его перестать думать с болезненной остротой о Луизе, но… увы!..
Иосиф энергично встряхнул головой и, резко двинув лошадь вперед, понесся вскачь, крикнув:
– Всего хорошего, подпоручик Креуц!
Через несколько минут император со свитой въехал в лагерь, приветствуемый радостными возгласами солдат. В ночной тиши задребезжала веселая барабанная дробь, солдаты выхватили из костров горящие поленья и образовали огненные шпалеры, между которыми Иосиф проследовал к палатке главного штаба. Навстречу ему поспешил генерал Вурмзер во главе штабных офицеров. Высокий гость в сопровождении маршала Ласси – это и был всадник в блестящем мундире, ехавший рядом с императором, – проследовал в палатку.
– Прежде всего, милый Вурмзер, – сказал Иосиф, – позаботьтесь, чтобы во время моих объездов лагеря мне не устраивали торжественных встреч. Я хочу, чтобы меня встречали как самого обыкновенного обер-офицера.
Вурмзер поспешно вышел из палатки и приказал своему адъютанту объявить по армии о желании императора.
– Ну-с, – сказал император, когда Вурмзер вернулся, – что новенького можете вы сообщить мне, генерал?
– Ничего особенного, ваше величество.
– Каково настроение войск?
– Войска так и рвутся в бой. Слышится даже ропот, почему мы не бросимся на врага и не уничтожим его. Ведь прусской армии туго приходится: чуть не каждый день к нам являются перебежчики, которые сообщают, что пруссаки страдают от недостатка провианта и фуража, и с минуты на минуту ожидают приказа об отступлении.
– Это все, что вы можете донести мне, генерал?
– Все, ваше величество. Ах, да, два часа тому назад сторожевой пост, состоявший из мушкетеров байрейтского полка, заметил около Эльбы двух неизвестных мужчин, которые при приближении патруля обратились в бегство. Так как незнакомцы были верхом, то мушкетерам не удалось догнать их. Правда, мушкетеры стреляли по убегавшим, но, известное дело, байрейтцы стреляют на диво скверно. Спасаясь, один из беглецов потерял шляпу. Ее доставили мне, и я нашел за подкладкой вот эту записку.
Вурмзер передал императору сложенное в небольшой треугольник письмо. При свете поднесенного факела Иосиф прочитал:
